Каникулы в Риме

– Я не помню, чтобы в Риме так неаккуратно гоняли, – сказала Инга, нажимая на кнопку вызова лифта. Испуг пришел запоздало: вдруг задрожали руки, и она стиснула кулаки, чтобы эта предательская дрожь ее не выдала. – Конечно, итальянцы – не образцовые водители, но в туристических зонах стараются не нарушать. Вообще-то таксист был прав, полицию надо было вызывать.

– И кого бы они ловили? – резонно осведомился Макс, заходя в лифт. – Ты номер запомнила?

– Нет.

– И я нет. Это молодежь гоняет. Будут они ее ловить, как же.

– Итальянское сумасшествие, видимо, проходит стадию обострения. Я могу понять, что вчера это проклятое ведро рядом с нами упало, но на дороге, вот так, среди бела дня…

Макс промолчал.

Только когда зашли в номер, до Инги дошло, что ее беспокоит.

– Макс, будь любезен, проясни один вопрос. Меня машина не задела, так? А почему я упала? Это ты меня оттолкнул?

– Нет, это Человек-Паук спрыгнул с крыши и помог нам избежать верной гибели, – учтиво проинформировал ее Макс.

– Так ты мне жизнь спас?

– Если быть честным, Инга, то вряд ли. Я просто убрал нас с пути сумасшедших… ездунов. Еще вопросы будут или я могу пойти переодеться?

Она не стала ему больше надоедать, сняла кофточку, безнадежно испачканную об колесо, и села на кровать. Вчера так неуютно не было, а вот сегодня… Руки перестали трястись, но теперь неровно стучало сердце и на лбу выступил пот. Соберись, истеричка, приказала себе Инга. Вот сейчас не время учить Макса эмоциям. Его холодная голова если и не спасла две жизни, то избавила от тяжелых травм. Кофточка – черт с ней. Макс Ингу оттолкнул, вот в чем дело.

И что бы он там ни говорил, это геройский поступок. Фу-ты ну-ты, сопливая романтика. Ни за что.

Когда Макс вышел из ванной в других джинсах и футболке, Инга была уже собранна и спокойна.

– Послушай, – сказал Амлинский, – ты, конечно, не секретарша, но можно тебя попросить? Спустись вниз на ресепшн и отдай мои вещи в химчистку. Джинсы не погибли, и они мне нравятся. Пусть там отчистят.

– Ладно. – Она даже обрадовалась, что сможет побыть полезной и остаться наедине с собой на несколько минут. – Хорошо, я еще поговорю с ними, спрошу, куда можно пойти вечером. Может, они посоветуют что-то новое, после вчерашнего меня в тот ресторан не тянет.

– Договорились.

Инга спустилась на первый этаж, сдала вещи любезной девушке, пообещавшей, что к завтрашнему дню все будет готово, но ни о каких ресторанах узнавать не стала, а двинулась прямиком в местный, отельный. К ужину еще не открывались, работал только бар, однако именно он Инге сейчас и требовался. Симпатичный бармен скучал за стойкой; Инга придумала ему занятие, попросив двойную порцию мартини с водкой.

Самое оно после таких приключений.

С наполненным бокалом она прошла к столику у окна, села и отпила прозрачную жидкость. Стало немного легче. Алкоголь словно высвободил страх, позволил Инге увидеть его, справиться с ним и отодвинуть. Ничего ужасного не произошло, все живы, только… только Макс чем-то излишне озабочен.

Или ей показалось?

Показалось, наверное.

За стеклянной стеной ходили люди, солнечные отражения нестерпимо ярко горели в окнах на верхних этажах дома напротив, цвета стен, одежды, машин казались преувеличенно яркими: вот ослепительная синяя «Тойота», вот девушка с оранжевой сумкой через плечо, пылающей, как ночной костер. Вся эта цветопляска – от близости смерти? Да какой там смерти! Вряд ли Инге и Максу грозило что-то серьезное. «Соберись», – вновь сказала она себе и выпила еще мартини.

Инга возвратилась в номер через полчаса; Макс с кем-то говорил по телефону. От двери она услышала его отрывистое:

– Да… Да… Хорошо. Я тебе потом перезвоню.

– Я помешала? – Она заглянула в комнату. Хмурый Макс лежал на кровати и вертел в руках мобильный телефон.

– Нет. Попросил Илью сделать кое-что… Узнала насчет ресторанов?

– А… нет. Думаю, просто выберем что-нибудь наугад.

Повисло неловкое молчание. До этого им обоим все время находилось дело: то собраться, то ко сну подготовиться, то пойти куда-то, то скульптуры пообсуждать, – а сейчас пара часов свободного времени до ужина внезапно сделалась проблемой. Инга прошла к своей кровати, легла. Так они с Максом и валялись, созерцая потолок.

Макс сказал, что они смогут спокойно сосуществовать в одном пространстве – ведь был тот случай. Тем случаем назывался день рождения фирмы три года назад, когда выезжали за город в дом отдыха, чтобы праздновать с размахом и – да-да! – на ненавистной природе. Макс на это пошел. Впрочем, фирма родилась зимой, и вся природа была покрыта толстым слоем профилактического снега, поэтому, возможно, жертва оказалась не столь велика.

И так получилось, что шефа все старались споить, и почти споили, и Инга пошла провожать его до номера, а в номере сильно нетрезвый Макс попросил ее: «Посиди. Останься». Она села рядом с ним на кровать, потом прилегла, потом уснула. Никаких объятий. Ничего неприличного. Из этого Амлинский сделал вывод, что сможет неделю просуществовать с Ингой в одном номере. И вот теперь – лежит и смотрит в потолок… И ладно. Она тоже смотрела.