Канира. Пророчество планеты

Она протянула брату руку, и он жадно ухватился за нее. Им предстояло как следует изучить это место и приготовиться к поиску выхода. Все-таки, несмотря ни на что, ощущалось, что это место так просто их отсюда не отпустит. Крепко переплетя пальцы, они двинулись вперед по узкому коридору, который начинался слева от них. Потолок был довольно высоким, но по мере того, как они отдалялись от пещерки, он все норовил снизиться, и постепенно дети почти что касались его головами. В конце коридора забрезжил яркий свет, гораздо ярче солнечного. Стены пещеры были пологими и не позволяли взобраться по ним, как ни старайся. Однако было тут и еще кое-что, привлекшее внимание ребят.

Тэйт, который был немногим выше сестры, первым заметил впереди какую-то огромную машину.

– Смотри!

Мальчик указал сестре на то, что виднелось за поворотом. Приблизившись к выходу из коридора и заглянув внутрь новой пещерки, Леа не могла не ахнуть от восхищения. Ее взору представился огромный печатный станок, по-видимому, очень тонкой старинной работы. Его сплошь покрывали таинственные письмена – подобно тем, что были в первой пещерке на стенах – и руны, а еще – были изображения различных цветов, фруктов, растительных орнаментов и животных.

– Тэйт, ты только взгляни на это!

Леа осторожно провела рукой по буквам, вытесненным в металле, и потом восхищенно заметила:

– Это очень необычный рисунок, видишь? Все узоры как будто связаны и составляют единую линию…

Мальчик подошел поближе и наклонился, чтобы рассмотреть рисунок как можно лучше. Сестра была права. Машину целиком, включая и колеса, и рычаги управления, и гусеницы – покрывала тонкая паутина букв, узоров, линий, причудливо переплетавшихся между собой, и при этом нигде, казалось, не прерывавшаяся.

Это не могло не удивлять, не говоря уже о том, что по своей форме странная машина не соотносилась вообще ни с одним из знакомых ребятам устройств подобного типа. Настоящих печатных станков Леа и Тэйт никогда не видели вживе, но, тем не менее, примерно представляли себе, как они должны выглядеть – наставники ребят когда-то что-то говорили им об этих приборах и показывали гравюры в книжках с изображениями станков, но не более того. В книжках печатные станки были длинные, прямоугольные, с множеством всяких ручек, рычажков и кнопочек, назначение многих из которых было не ясно.

Это устройство было немного другим. Оно было не прямоугольным, а скорее квадратным, со скругленными краями.

– Да это же так красиво! – воскликнул Тэйт.

Несмотря на свою странность, станок с трудом, но можно было узнать. Чудо техники и правда поражало воображение. Завитушки, медные детали, литеры, изображающие непонятные письмена, колеса, резиновые полоски, тянущиеся от колес к прессу… Множество разноцветных огней плясало на стеклянных колбочках, в которых, должно быть, хранились краски. Нити солнечных лучей просвечивали сквозь зеленую и свежую листву дубовых веток, неизвестно как пробившихся сквозь кору и оказавшихся внутри, и освещали странную машину, плясали на ее узорах и резных деталях.

Станок был изукрашен резными надписями на латыни, на греческом, и… даже на английском.

– There is no way out of here (Выходаотсюданет)

If you came with only fear (Еслистрахживетвтебе)

Be the only who is brave – (Будьсмелейилучшевсех)

We will show you your first way. (Мы покажем тебе путь)

If your friend came also there (Если с другом ты пришел)

So, be sure, he is rare. (Будь уверен, он особенный)

No one could stay for so long (Никто более не может тут так долго продержаться)

Only true hero, belong (Лишьистинныйгерой)

To the world of truth and luck (Который миру правды и удачи принадлежит)

Don’t look back, an upset duck! (Не оборачивайся, грустный селезень!)

Be just brave and go ahead (Но будь просто смелым и иди вперед)

Otherwise you will be dead. (В противном случае ты будешь мертв)

Тэйт увлеченно разглядывал таинственные письмена и завитушки, изображенные на печатном станке. Прикоснувшись пальцами к холодному металлу, он провел ими по узорам, изображавшим виноградники и плодовые сады, причудливо переплетавшиеся со словами на неизвестном мальчику языке. Что-то хотелось спросить ему, но он не знал, у кого спрашивать и что именно он хочет спросить. Любовь к этому месту возрастала у Тэйта с каждой минутой; он с новой силой ощущал, что его приковывает к себе эта таинственность.