Каннибалы и короли. Истоки культур

До топливной революции основным источником энергии для жизни человеческого общества выступали растения и животные. Разбросанные по всей планете по миллионам хозяйств и деревень, они собирали энергию Солнца и преобразовывали её в формы, пригодные для использования и потребления людьми. Столь же рассеянными были и другие источники энергии, такие как ветер и падающая вода. В распоряжении деспотических правителей имелся лишь один способ лишить людей источников энергии – перекрыть им доступ к земле, как к фактору производства, или к воде. Это была чрезвычайно трудная задача, а в большинстве климатических зон и условий рельефа ещё и очень дорогостоящая. Однако осуществлять контроль над водой было легче, причём в тех местах, где можно было контролировать воду, то же самое можно было делать с растениями и животными. А поскольку именно растения и животные являлись основными источниками энергии, контроль над водой представлял собой контроль над энергией. В этом смысле деспотизм гидравлического общества являлся энергетическим деспотизмом, пусть и лишь в весьма косвенном и примитивном смысле.

Топливная революция создала возможность для более непосредственного осуществления энергетического деспотизма. В настоящий момент производство и распределение энергии осуществляется под контролем небольшого количества государственных структур и корпораций. Добыча энергоносителей ведётся на относительно небольшом количестве шахт и скважин. Поэтому существует техническая возможность, что сотни миллионов людей будут отрезаны от этих источников, после чего их ждут смерть от голода и холода, погружение во мрак, утрата мобильности – и всё это можно сделать, лишь повернув несколько вентилей и щёлкнув несколькими переключателями. Как будто всё это само по себе не является достаточным поводом для тревоги, промышленно развитые страны стали компенсировать надвигающееся истощение ресурсов угля и нефти переходом к гораздо более концентрированному источнику энергии, чем ископаемое топливо – ядерной энергетике. Кроме того, уже появились электронные возможности отслеживать действия отдельных людей с помощью централизованных сетей наблюдения и компьютеров для ведения учёта. Весьма вероятно, что переход к производству ядерной энергии обеспечит именно те базовые материальные условия, которые наиболее подходят для использования мощи компьютеров для установления новой устойчивой формы деспотизма. Восстановить ту экологическую и культурную конфигурацию, которая привела к возникновению политической демократии в Европе, возможно лишь путём децентрализации нашего основного способа производства энергии – разрушив картели, которые сегодня монополизировали систему производства энергии, и создав новые, децентрализованные разновидности энергетических технологий.

Отсюда возникает вопрос о том, каким образом мы можем сознательно выбирать кажущиеся невероятными альтернативы для вероятных эволюционных тенденций. Полагаю, что при рассмотрении прошлого с антропологической точки зрения становится ясно, что основные трансформации социальной жизни человека до недавнего времени никогда не соответствовали сознательно поставленным целям участников исторического процесса. Сознание человека мало соотносилось с теми процессами, благодаря которым детоубийство и войны стали средствами регулирования численности населения племенных и деревенских обществ: женщины стали подчиняться мужчинам; те, кто работал наиболее упорно и получал меньше всех, становились теми, кто работал меньше всех, но получал наибольшую долю; «великие кормильцы» превратились в великих верующих; жертвенное мясо стало запретной плотью; народы, приносившие в жертву животных, превратились в вегетарианцев; приспособления для экономии труда стали орудиями непосильной работы; ирригационное земледелие оказалось ловушкой гидравлического деспотизма.

Наши предки, конечно же, обладали не меньшим психологическими способностями, чем сегодняшние люди, в том смысле, что они проявляли бдительность, умели мыслить и принимали решения, основанные на расчёте непосредственных затрат/выгод от альтернативных разновидностей действий. Поэтому утверждение, что их сознание не играло никакой роли в направлении хода культурной эволюции, не означает, что наши предки были зомби. Можно допустить, что они не осознавали того, какое влияние способы производства и воспроизводства оказывают на их взгляды и ценности, и совершенно не знали о долгосрочных кумулятивных последствиях решений, которые принимаются для максимизации краткосрочных затрат/выгод. Чтобы сознательно изменить мир, нужно для начала иметь сознательное понимание того, чем он является. Отсутствие такого понимания выступает мрачным предзнаменованием беды.