Каннибалы и короли. Истоки культур

Согласно современным данным, создание самых ранних сельских поселений на Ближнем Востоке было связано с одной из разновидностей натурального хозяйства, предполагавшей сбор семян дикого ячменя, пшеницы и других злаков. Эти семена созревают поздней весной в течение трёх недель. В Анатолии до сих пор встречаются настолько густые заросли дикой пшеницы, что человек, вооружённый серпом из кремня, сможет собрать более двух фунтов [900 граммов] зерна за час, а за три недели у семьи опытных земледельцев получится заготовить достаточно зерна на целый год. Первые стационарные сельские поселения, где можно было хранить зерно, перемалывать его в муку, делать из него лепёшки или кашу, создавали те самые охотники-собиратели «широкого спектра», о которых уже упоминалось выше. Их дома, стены поселений, ямы для хранения продуктов, печи для обжига, позволявшие удалять со злаков шелуху, и большие ступы для ^{измельчения зерна в муку} – всё это представляло собой серьёзные вложения сил и средств, от которых, в отличие от временных стоянок, невозможно было с лёгкостью отказаться.

Например, представители натуфийской культуры – доисторические охотники-собиратели, жившие на горе Кармель в Израиле в XI тысячелетии до н. э., – выреза́ли углубления в виде бассейнов перед своими укрытиями в скалах, выкладывали мостовые из камня и окружали постоянные очаги каменными ободками. В долине реки Иордан на стоянке Маллаха, возраст которой составляет 12 тысяч лет, люди, питавшиеся семенами, создавали каменные основания для круглых домов и штукатурили ямы для хранения продуктов. На этих же стоянках были найдены кремневые «серпы», которые в процессе срезания стеблей диких злаков приобретали характерный блеск. Существуют также аналогичные свидетельства того, что люди жили в деревнях ещё до возникновения сельского хозяйства, занимаясь срезанием и поджариванием либо хранением злаков. Эти поселения, обнаруженные на стоянке Зави-Чеми-Шанидар (Ирак) в верхнем течении Тигра и в Карим Шахире у отрогов гор Загрос, датируются промежутком от 10 000 до 8000 лет до н. э. В поселении Телль-Мурейбат, расположенном в верховьях Евфрата в Сирии, археологи обнаружили дома с глиняными стенами, которые были построены 10 тысяч лет назад, точильные камни, ямы для обжига и 18 отдельных видов диких семян, включая семена растений-предков пшеницы и ячменя.

В Новом свете наблюдалась совершенно иная последовательность. Возраст самых ранних одомашненных растений Нового света, обнаруженных Макнейшем в долине Теуакан, составляет около 9 тысяч лет. Примерно 7 тысяч лет назад там выращивались примитивные формы кукурузы с небольшим початком, содержавшим всего два-три ряда зёрен. Однако стационарные жилища обитатели долины Теуакан начали строить лишь 5400 лет назад – и даже тогда они жили в этих домах лишь часть года, поскольку половину растений, употребляемых в пищу, они по-прежнему добывали с помощью полукочевого собирательства.

К слову сказать, эта длинная, но примечательно разная последовательность этапов и совершенно разный набор растений, которые присутствовали на первых стадиях сельского хозяйства в Старом и Новом свете, дают основание раз и навсегда покончить с устаревшим представлением о том, что развитие земледелия в одном полушарии было производным от другого. Даже если обитателям Ближнего Востока и удалось каким-то образом попасть в Теуакан 9 тысяч лет назад, то они явились туда с пустыми руками и очевидным образом мало чем могли помочь. Поэтому американским индейцам всё равно пришлось бы потратить ещё несколько тысяч лет на совершенствование и расширение собственного ассортимента сельскохозяйственных культур. Некоторые упорные диффузионисты – исследователи, уверенные, что возникновение такого сложного феномена, как сельское хозяйство, вряд ли могло независимо произойти более одного раза, – пытаются не обращать внимание на отсутствие в Мезоамерике пшеницы, ячменя, ржи или каких-либо других употребляемых в пищу растений или одомашненных животных Старого света, предполагая, что передавалась именно идея выращивания сельскохозяйственных культур, а не сами культуры. Однако, как уже было показано, от перехода к сельскому хозяйству охотников-собирателей удерживают не идеи, а соотношение затрат и выгод. Идея земледелия бесполезна, если у вас есть возможность получить весь желаемый объём мяса и овощей, потратив несколько часов в неделю на охоту и собирательство.

Полагаю, что причина различия двух описанных последовательностей заключалась в том, что после уничтожения всей крупной охотничьей добычи в Старом и Новом свете существовали разные типы растительных и животных сообществ. На Ближнем Востоке особое сочетание животных и растений позволяло охотникам-собирателям «широкого спектра» увеличивать потребление как мясной, так и растительной пищи, осев в деревнях. Однако в Мезоамерике жизнь в стационарных поселениях, где люди занимались сбором семян, подразумевала, что им придётся обходиться без мяса.