Каноническое право: пути служения. Сравнительно-правовые очерки

Во-вторых, митрополит становится руководителем церковного Собора. Помимо организационных полномочий (например, назначение даты Собора), присутствие митрополита на Соборе меняло сам статус Собора – Собор, на котором присутствовал митрополит, рассматривался древними канонами в качестве «совершенного Собора» и имел право решать вопросы, не могущие быть предметом рассмотрения на Соборе в отсутствие митрополита (например, перемещение епископа из одной епархии в другую)[306].

В-третьих, митрополит стал каналом общения между Церковью и государством – древние правила воспрещают епископам обращаться к императору, минуя митрополита. Эти правила, впрочем, преследовали и другую цель – не допустить чрезмерного сближения Церкви и государства, в связи с чем и митрополит не имел права обращаться к царю непосредственно, но лишь направляя диакона с поручением передать царю соответствующий документ.

Впоследствии появляются и другие административные должности епископского уровня. В их числе:

– экзархи (в западной части Римской империи им соответствовали примасы), стоящие во главе более крупных, чем митрополии, церковных округов;

– патриархи, возглавляющие некоторые исторически наиболее важные крупные церковные области;

– архиепископы – предстоятели автокефальных Церквей, в определенной степени синоним митрополита.

Правительственная иерархия имеет место не только на уровне епископов, но и на уровне пресвитеров и диаконов. Так, например, в Русской Православной Церкви исторически известны сан протоиерея (священник – настоятель соборного храма) и протопресвитера, предполагавшего особо высокие церковные должности пресвитерского уровня (впоследствии, впрочем, они превратились из собственно должностей правительственной иерархии в персональные награды за личные заслуги), а в отношении диаконской степени – протодиаконы (главные диаконы кафедральных соборов) и архидиаконы.

Таким образом, в ходе развития епископальной церковной организации происходил процесс становления Церкви как иерархической структуры в двух аспектах – иерархии священнодействия и иерархии управления или, другими словами, степеней священства и правительственной иерархии клириков. Эти процессы материализовались в том числе в создании системы церковных должностей и званий, первоначально связанных с объемом определенных полномочий в правительственной иерархии, а впоследствии частично превратившихся в титулы, присваиваемые в качестве традиции или за церковные заслуги (например, в Русской Православной Церкви саны архиепископа и митрополита стали почетными званиями, присваиваемыми за церковные заслуги[307]), но не всегда соответствовавшие названию титула по своему содержанию[308].

Результатом этого процесса явилось то, что, наряду со священнической иерархией, Церковь – или Церкви – создали церковную власть. Этот процесс неизбежен в силу того, о чем мы говорили выше – в силу задачи «проповеди Евангелия всей твари», задачи распространения христианства, что требовало учета «времени и места», а также необходимости единой церковной организации, без которой христианство легко бы превратилось во множество различных духовных направлений, которые было бы сложно объединить одним наименованием.