Кант. Биография

Кант и Мария Шарлотта были в дружеских отношениях, но, кажется, он интересовал ее больше, чем она его. В начале 1766 года, когда Мария Шарлотта, которую все называли «Принцесса», поехала в Берлин, чтобы вылечить глаза, она ответила на письмо Канта. Там она намекала на вечера, которые Кант, Гёшен и Якоби проводили вместе во время ее отсутствия, и заверяла Канта, что процветание ее мужа – единственное, что приносит ей удовлетворение, в шутку укоряя Канта в том, что он не пожелал сопровождать ее по пути домой[680].

В Кёнигсберге в то время кипела театральная жизнь, и Кант с друзьями принимали в ней участие. Постоянной труппы не было, зато наличествовало здание театра на триста мест. Гёшен, Якоби, Гиппель и Кант часто ходили вместе в театр, где Якоби и Гёшен арендовали ложу. Вот некоторые пьесы, которые они могли там посмотреть: «Заира», «Кофейня, или Шотландка» и «Альзира» Вольтера, «Домохозяйка», «Кандидаты» и «Крисп» Христиана Феликса Вейсе, «Памела, или Вознагражденная добродетель» и «Кавалер и дама» Карло Гольдони, «Скупой» Мольера и «Мисс Сара Сампсон» Лессинга. Скорее всего, они видели «Человека по часам» и «Господина и слугу» Гиппеля, а также многие другие популярные в то время спектакли. В Königsbergische Gelehrte und Politische Anzeigen публиковались рецензии на большинство из них, и многие, по видимости, были написаны Гиппелем. Эти представления помогли сформировать интеллектуальное мировоззрение Канта в целом и, возможно, некоторые из его конкретных философских взглядов.

«Кофейня» Вольтера, например, была, как отмечал рецензент, окрещена «переводом Юма» и представляла собой самый лестный комплимент англичанам, который только можно было сделать. Как названия пьес, так и рецензии на них показывают, что Кёнигсберг ни в коей мере не был культурным болотом, он живо принимал участие в событиях того времени. Рецензенты не всегда жаловали актеров, и Лаусон, поэт, который мог переложить на стихи все, от электрических экспериментов до похорон, говорят, «чудом избежал трепки от одного из оскорбленных актеров»[681].

Литературный кружок продержался недолго и разрушился из-за романа, вспыхнувшего между Гёшеном и Марией Шарлоттой. Они вступили в отношения, которые в итоге привели к разводу четы Якоби. 17 сентября 1768 года Гиппель писал Шеффнеру:

В будущий понедельник Якоби разводится со своей женой. Причина развода – супружеская неверность, которую она не только признает, но и, несомненно надеясь выйти замуж за Гёшена, утверждает, что поступила так потому, что хотела развестись и отделаться от такого, как она говорит, «ничтожного субъекта». Если Гёшен внушил ей эти надежды, то он заслуживает наказания, но если он выполнит их в действительности, – о, мой любезнейший друг, тогда у меня нет слов. Его имя ужасно страдает, и все вокруг говорят, и эта Якоби больше всех, что он женится на ней. Он, Якоби, не только желал взять все на себя, но еще и на коленях преподнес ей договор. Итак, принцесса Якоби пала. Все презирают ее[682].

И года не прошло, как Гёшен и разведенная Мария Шарлотта, падшая Принцесса, уже строили планы пожениться. Гиппель писал: «Весь город судачит о том, что Гёшен женится на Якоби, только мы с Кантом помалкиваем, потому что нам он ни слова не сказал»[683]. С другой стороны, ходило немало разговоров о роли Канта и Гиппеля в этом романе. Некоторым кёнигсбержцам, кажется, было трудно поверить, что эти двое совершенно невиновны. Сплетни не только высказывали вслух, члены литературного кружка их еще и записывали. Во всяком случае, Гиппель слышал достаточно таких разговоров: