Кант. Биография

Только априорное понятие обладает истинной всеобщностью и является принципом (principium) правил. О добродетели можно судить только согласно понятиям, а следовательно, априорно.

Эмпирическое суждение в соответствии с картинами, данными в созерцании, или в соответствии с опытом не предоставляет никаких законов, а только примеры, для суждения о которых требуются априорные понятия.

Поэтому «вся моральность основана на идеях»[805]. Более того, Кант утверждает, что «практические науки определяют ценность теоретических. Они первые по интенции; тут сначала идут цели, потом средства. Однако в порядке исполнения теоретические суть первые»[806].

Позже Кант делает ряд загадочных замечаний о «примате чистого практического разума». Они могут иметь историческую важность, потому что начала его критической философии во многом моральные. Развитие моральных взглядов Канта важно для понимания всех частей его зрелой теории. Только разум показывает, что мы автономны и обладаем достоинством. Вот почему необходимо развивать «подлинную метафизику без всякой примеси чувственного». Только такая метафизика составила бы наше истинное знание о себе и могла бы дать основание или оправдание нашему характеру.

Почти все, что Кант говорит о характере в антропологии, можно перенести на то, что он говорит о воле в моральной философии. «Характер» – это проявление воли; добрый характер соотносится с доброй волей, а злой – со злой волей. В самом деле, «воля» – это «характер», но такой, который «полностью свободен от всего, что может быть эмпирическим и тем самым принадлежать к антропологии». Когда Кант в скобках определяет характер во второй «Критике» как «практически последовательный образ мышления по неизменным максимам», он отсылает именно к этому[807].

Философские теории Канта, кажется, наконец догнали его жизнь. В сорок шесть лет он формулирует начала философского обоснования характера, который он начал вырабатывать за шесть лет до того. И все же это было только начало. Потребуется еще пятнадцать лет тяжелого труда, прежде чем он опубликует свои окончательные взгляды на эти вопросы, и когда он это сделает, он будет столько говорить о чистом разуме, категорическом императиве и долге, что характер покажется не столь важным, каким он в действительности для него был.

Герр профессор: «Они ходили на лекции Канта, чтобы завоевать репутацию»

Магистру Канту приходилось давать немало лекций, просто чтобы заработать на жизнь. Хотя должность помощника библиотекаря приносила ему дополнительный доход во второй половине шестидесятых, но в 1770 году он продолжал читать лекции по двадцать два часа в неделю по пяти разным предметам. Ему было тяжело, с его-то слабым здоровьем[808]. Герцу, который в начале августа уехал из Кёнигсберга в Берлин, он жаловался, что «перегружен курсами»[809]. Только став «профессором Кантом», он смог слегка выдохнуть. Теперь он мог читать меньше лекций. Впрочем, это не снизило радикально его преподавательскую нагрузку. Он все еще практически в каждом семестре преподавал по шестнадцать часов, а то и больше. Кроме того, ему приходилось учить больше студентов, чем раньше[810]. Профессура принесла с собой новые обязанности: теперь нужно было читать публичные лекции, что требовалось от всех ординарных профессоров. Предписывалось не только содержание этих лекций, но и время их проведения. Лекции Канта начинались в семь утра. Просыпаться так рано ему было нелегко – по крайней мере поначалу. Позже Кант писал: «В 1770 году, став профессором логики и метафизики, из-за чего мне пришлось начинать читать лекции в семь утра, я нанял слугу, чтобы тот меня будил»[811]. Прежде его лекции никогда не начинались раньше восьми утра. Так что одна из привычек Канта была навязана ему начальством. Он не выбирал вставать рано, это был его общественный долг.