Кант: краткое введение

Не воля Бога подчиняет нас нравственности, но именно нравственность указывает на возможность «святой воли». Кант предостерегает против стремления «фанатически или даже нечестиво при добродетельном образе жизни отказываться руководствоваться разумом, создающим законы морали, дабы в своем поведении непосредственно исходить от идеи высшей сущности» (т. 3, с. 598). Посвященные религии труды Канта представляют собой попытку систематической демифологизации теологии. В работе «Религия в пределах только разума» (1793) он отметает все формы антропоморфизма и утверждает герменевтическое правление моральной интерпретации. И Священное писание, и религиозные доктрины, входящие в противоречие с разумом, следует понимать аллегорически, как доступное изложение ценных моральных принципов. В самой мысли о том, что Бога можно познать посредством образов и, соответственно, описать его категориями, содержит внутреннее противоречие. Если Бог является трансцендентальным субъектом, то о нем нечего сказать с нашей точки зрения, кроме того, что он находится вне ее. Если же он не является трансцендентальным субъектом, то заслуживает нашего почитания не более, чем любое другое существо в природе. Принимая первое утверждение, мы почитаем Бога только потому, что на его существование указывают моральные законы. Принимая второе, мы можем почитать его только как существо, подчиняющееся моральным законам, которые управляют его деятельностью.

Кантовскую демифологизацию религии разделяли многие его современники. Он, однако, выделялся тем, что ставил традиционные религиозные образы на службу морали. Поклонение Богу в его интерпретации превращается в поклонение нравственным законам. Вера, вырастающая из верований, превращается в уверенность практического разума, которая, превосходит понимание. Объектом поклонение становится не Высшее существо, но высшие свойства разума. Мир нравственности описывается как «царство благодати» (т. 3, с. 593), сообщество разумных существ как «corpus mysticum» (мистическое тело) мира природы (т. 3, с. 590), а Царство Божие, к которому восходит мораль, как Царство целей, которые становятся реальностью, устанавливая свои законы. И мы не удивляемся, прочитав в одном из писем Яхманна, что «многие евангелисты пошли еще дальше (по сравнению с кантовскими теологическими концепциями) и поют псалмы Царству Разума».

И все же Кант принимал традиционные теологические утверждения и даже пытался придать им новую жизнь с помощью теории о «постулатах практического разума». Более того, он был убежден, что одно из традиционных доказательств бытия Бога, а именно доказательство «из творчества», содержит в себе ключ к решению проблемы творения. В последней части своей третьей «Критики» после рассуждений об эстетическом опыте он предпринимает попытку рассмотреть его реальное значение.

Третья «Критика»

«Критика способности суждения» — это обширная, достаточно путаная работа со множеством повторов, которая имеет мало отношения к попыткам Канта выстроить свою трансцендентальную философию. Современник, посещавший лекции Канта по эстетике, записал, что «основные мысли «Критики способности суждения» были даны в такой простой, ясной и развлекательной форме, какую только можно себе представить». Когда Кант приступил к написанию этой работы, ему исполнился уже 71 год, и нет сомнений в том, что мастерство доказательства, присущее другим его трудам, стало изменять ему. И все же «Критика способности суждения» и по сей день остается одной из важнейших работ в области эстетики, и не будет преувеличением сказать, что без нее эстетики в современном понимании не было бы вовсе. И даже самые беспомощные аргументы служат для доказательства исключительно оригинальных выводов.

Кант не имел намерения продолжить в третьей «Критике» исследование вопросов, которым посвящены две первые. Более того, он мечтал доказать, что эстетика, как познание и практический разум, обладает собственной значимостью. Между познанием и практическим разумом лежит «свойство» суждения. Именно оно позволяет нам видеть, что эмпирический мир подтверждает цели практического разума, а практический разум приспособлен к нашим знаниям об эмпирическом мире. Считая, что суждение имеет как субъективный, так и объективный аспекты, Кант в соответствии с ними разделил свою «Критику». Первая часть, рассматривающая субъективный опыт целеполагания, посвящена эстетическому суждению. Вторая, рассматривающая объективные цели природы, посвящена природным проявлениям творения. Я остановлюсь на первой, потому что она связывает воедино разрозненные цели критической системы.