Кант: краткое введение

Основоположения имеют априорную ценность, но только в случае «объектов возможного опыта». Эмпирики ошибались, отрицая возможность априорных принципов, но были правы, утверждая, что наш собственный, с одной точки, взгляд на мир есть своего рода составная часть нашего знания. Мы можем иметь априорное знание о мире только в той степени, в которой он способен показаться нашему взгляду на него. Напрасно пытаться подняться над точкой зрения и познать мир таким, «каков он есть», независимо от любого возможного восприятия. Так, все попытки подтвердить Лейбницев «закон достаточного основания», «по общему признанию сведущих людей, были тщетны» (т. 3, с. 574). Однако трансцендентальный эквивалент этого принципа, по мнению Канта, доказуем: закон достаточного основания превращается в закон причинности, утверждающий, что все события эмпирического мира связаны узами причинности. Это априорная истина, но только для «мира видимостей», а значит, для событий, происходящих во времени. Несмотря на безаппеляционность Канта в этом вопросе, многие последователи Лейбница были уверены, что сумели-таки предложить доказательство закона достаточного основания, например Баумгартен. Один из последователей Баумгартена, Эберхгард, даже попытался доказать, что критическая философия есть не что иное, как воспроизведение лейбницевой системы, поскольку Кант не сумел обойтись без закона достаточного основания, а последний доказуем априори. Это был один из немногих критиков «Критики», кому Кант счел нужным ответить (в работе «К вопросу открытия», 1790)[1]. Он показал невозможность доказательства принципа, «не полагаясь на чувственное восприятие», подчеркнув неспособность чистого разума постигнуть субстанциальную истину о мире, не прибегая к понятиям. Принцип достаточного разума, настаивает Кант, может быть утвержден, только при помощи его трансцендентального метода, который связывает объект познания с возможностями того, кто познает, и принимает как априорные только те законы, которые определяют опыт.

Тщетные попытки лейбницианцев прийти к познанию путем «чистого разума» остались проблемой диалектики. При дальнейшем анализе кантовской «критической философии» мы увидим, что именно он понимал под «трансцендентальным идеализмом» и почему считал возможным средний путь между эмпиризмом и рационализмом.

Глава 4 Логика иллюзии

Хотя правильно примененное познание рождает настоящее, объективное знание, познание имеет тенденцию и к иллюзии. Эту тенденцию Кант в процессе исследования «чистого разума» стремится диагностировать и подвергнуть критике, и снова его аргументация имеет как объективную, так и субъективную сторону. Он описывает нелегитимное применение частной функции разума и опровергает все претензии этой функции дать нам знание. Главная тема его «Диалектики» — метафизика рационалистов, которую он разделяет на три части: рациональную психологию, занимающуюся исследованием природы души; космологию, чей предмет составляет природа вселенной и наше место в ней; и теологию, то есть проблему существования Бога. Далее Кант утверждает, что каждая их этих частей оперирует собственной системой иллюзорных доказательств, ведущих не к истине а к заблуждению. Диагноз во всех трех случаях один и тот же. При каждой попытке установить метафизическую доктрину чистый разум преступает границы опыта, поскольку применяет понятия, «необусловленные» чувственным восприятием. А коль скоро суждение представляет собой синтез понятия и чувственного восприятия, такие попытки не производят знания. Напротив, понятия, отлученные от своих «эмпирических условий», пусты. «Чистые рассудочные понятия могут иметь только эмпирическое, но никоим образом не трансцендентальное применение» (т. 3, с. 239). В то же время, поскольку понятия содержат в себе тенденцию к «необусловленному» применению, то, что «чистый разум» пытается завладеть функциями познания, а категории — превратиться из инструмента познания в инструмент иллюзии, «идеалы», как назвал их Кант, становится своего рода неизлечимой болезнью.

И вот теперь пришло время вернуться к трансцендентальному идеализму и рассмотреть, что, по мнению Канта, он установил в «Аналитике». В его учении мы находим двусмысленность, которая только усугубляется во второй и третьей «Критиках».

Явления и реальность