Кант: краткое введение

Вот так получается, что эстетическое суждение приводит нас к осознанию существования трансцендентного мира, а практический разум наполняет это осознание содержанием, подтверждая, что указание на такое видение вещей есть одновременно указание на Бога. Именно к этому подводит Кант и своим учением о прекрасном, и своим учением о возвышенном. В обоих случаях мы сталкивается с использованием воображения для реализации «сверхчувственного назначения» души, которое «заставляет мыслить саму природу в ее тотальности как изображение чего-то сверхчувственного, хотя объективно создать это изображение мы не можем» (т. 5, с. 107). Сверхчувственное это и есть трансцендентальное. Оно не может быть осмысленно с помощью понятий, а попытки осмыслить его при помощи «идей» приводят к самопротиворечию. Идеи — Бога, свободы, бессмертия — уже заложены в нашем сознании, теперь уже под руководством нравственных императивов трансформированные воображением в чувственные и эстетические формы. Мы не в состоянии освободиться от этих идей. Сделать это означало бы сказать, что весь мир состоит только из нашей точки зрения, то есть вообразить, что мы являемся богами. Нас останавливают практический разум и эстетический опыт. Они напоминают нам, что мир в его огромности и бесконечности не поддается нашему познанию. И это поражение разума само по себе достойно уважения. Именно это самоограничение, присущее разумному существу, осознание того, что мы в состоянии постигнуть только мир природы, позволяет ему чувствовать и действовать как член трансцендентального мира. Эстетический опыт и практический разум — вот две главные составляющие нравственности, а именно через нравственность мы ощущаем трансцендентность и имманентность Бога.

Глава 7 Просвещение и закон

Критическая философия, исследуя структуру мышления, указывает, что ему подвластно, а что нет. Она выносит суждение обо всех философских учениях, а ее теоремы — не просто доказательства, а установление того, что доказуемо, а что нет. Другими словами, это метафилософия, философия, предметом рассмотрения которой является философия. Она проложила дорогу металогике и метаматематике, которые в построениях Тарского и Гёделя изменили наше представление о математических доказательствах и опровергли критиков кантовских представлений о математике как о синтетической априорной истине.

Это вовсе не означает, что учение Канта не принесло реальных результатов, не сумело поколебать современные ему господствующие представления. Напротив, в практической сфере, как это представлял Кант, критический метод неизменно устанавливал контакт с моральными суждениями и вместе в ними представлял выводы; которые вынуждены были принять даже те, кто специально имел намерение опровергнуть их. Нравственность — это ядро области действия практического разума, но не вся область, и в последние годы Кант обратился к политике, надеясь с помощью критического метода разрешить некоторые важнейшие вопросы законодательства и права.

Еще большее и все возрастающее значение для Канта и его современников имело видение человеческого общества, те впервые обрисованные Руссо его институты, когда в основу правопорядка положены те законы, которые свободный индивидуум устанавливает сам для себя. Такие взгляды на общество порождали все больший скептицизм в отношении реальных властей; индивидуальная совесть ставилась гораздо выше диктата церкви и государства. В то же время они подпитывали веру в прогресс как естественное направление развития человечества, освобожденного от привычного подчиненного положения. Кантовская философия нравственности, выводящая долг исключительно из внутренне устанавливаемых для себя человеком законов, давала великолепное философское обоснование этим взглядам на политику, составлявшим суть эпохи Просвещения. Поэтому Просвещение всегда ассоциируется с Кантом, ставшим одним из наиболее его ярких представителей. И действительно, именно Кант дал одно из наиболее любопытных определений просвещения, указав, что это «выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине», и добавив, что «несовершеннолетие по собственной вине имеет причиной не недостаток рассудка, а недостаток решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого» (т. 8, с. 29).

Симпатии Канта к республиканским идеям были хорошо известны его современникам, хотя он открыто возражал против самой идеи революции, считая ее возвратом к доцивилизованному состоянию, причем возвратом, который невозможно разумно узаконить, потому что он отменяет царство разума. Разгул насилия в годы Французской революции укрепили его недоверие к насильственной смене власти, хотя и не поколебали ни его восхищение Руссо, ни приверженность к идеям Просвещения, которые разделяли большинство революционеров.

Ненаписанная критика