Кантарионская мозаика (СИ)

Ни одному хозяину Аэрис не показывал даже намека на то, что его магия осталась при нем. Он никогда не был сильным, у себя в племени он охотился, оставив магию шаманам. Но, как и все демоны, мог ощущать токи жизненной силы, придерживать их и балансировать на грани жизни и смерти. Это пригождалось на охоте, когда от шамана и его трав отделяло огромное расстояние.

Аэрис знал, что может помочь Лиру. По крайней мере, тот точно дотянет до лекарей. Но если Аэрис это сделает, его убьют. Демон-раб, сохранивший магию и осмелившийся ею воспользоваться — это смертник.

Но Лир ему нравился. Он не был похож на заносчивых господ, он не смотрел на него, как на раба, допустил мысль, что тот годится на что-то, кроме ублажения. И Миледана. Она была добра, она не собиралась развлекаться, смотря, как быстро затягиваются раны демона, не держала его в комнате без окон и не заставляла есть корешки, чтобы его член постоянно стоял так, что это даже больно.

Аэрис почти не знал этих людей, но они были добры к нему. Впервые с тех пор, как защелкнулся его первый ошейник, кто-то был добр к нему.

Аэрис коснулся кончиками пальцев раны Лира. Та слабо засветилась, а демон без труда увидел порванные нити жизненной энергии, осторожно повел руками скрепляя их, делая узелки и выравнивая.

Это оказалось сложнее, чем он думал. Лир действительно умирал, Аэрису удалось его задержать буквально на пороге. Он давно не использовал магию, почти забыл, как это делается. Но пальцы сами помнили, как вязать жизненную энергию, как заставлять разрозненные линии снова превращаться в единое полотно.

Когда Аэрис закончил, Лир глубоко и ровно дышал, а кровь прекратила течь. Ему требовался лекарь, который уже без труда сможет помочь. Обессилевший Аэрис почти упал в ворох подушек.

Он не позволял себе уснуть, потому что боялся, что не проснется после этого. Почти как в тумане видел Миледану, она вытирала слезы и что-то говорила брату.

Когда они приехали в поместье, Аэрис тоже шел, почти не соображая. Шел, куда вели, даже если бы это оказалась темница — или мгновенная казнь, любой воин мог стать его палачом, закон позволял делать с рабами всё что угодно. А уж с обладающими магией тем более.

Очнулся Аэрис только в комнате с затененными окнами. Он сидел в кресле, сжался в нем, забравшись с ногами. На огромной кровати лежал Лир, сейчас спящий. Рядом Миледана о чем-то вполголоса разговаривала с седовласым мужчиной, наверняка лекарем.

Аэрис мимолетно удивился, почему он еще жив, и зачем его привели именно сюда. Но госпоже лучше знать. Может, она захочет, чтобы выздоровевший брат потом сам его убил.

Распахнувшаяся дверь громко ударилась о стену, и Аэрис вздрогнул от этого звука. Он, словно молитвы жрецов, отдался где-то внутри черепной коробки, так что демон даже не сразу обратил внимания на вошедшего.

А потом понял, что это наверняка еще один брат. Черты его лица были очень похожи на Лира, только старше, острее. Глаза совсем как у Миледаны, большие яркие.

Только движениями незнакомец ничуть не походил на брата или сестру. Четкие, скупые, сейчас слишком резкие. Простой серый мундир выдавал в нем не просто воина, а тамрина, одного из элитной гвардии императора. И уж наверняка он занимал там не последнее место.

— Что случилось?

Он остановился у кровати, посмотрел на лежащего Лира, и Аэрис видел, как незнакомец едва заметно дернулся: он явно хотел бы подойти к брату, удостовериться, что с ним всё в порядке, но вместо этого сохранил лицо и перевел взгляд на сестру и лекаря. Миледана не была настолько привязана к дисциплине, поэтому радостно кинулась на шею брату:

— О, Кэр, как я рада, что ты здесь!

— Приехал, как только узнал, — он сдержанно коснулся ее плеч. — Император отпустил.

— Я не знаю, что произошло, на улице начались какие-то беспорядки.

— Да, опять мелкий бунт. Как там оказался Лир?

— Не знаю, он поехал верхом, сказал, ему надо в какую-то лавку. И в этот момент…

Кивнув, Кэр повернулся к лекарю, и тот торопливо поклонился:

— Кэрах Садал, вашего брата ранили кинжалом в живот. Он потерял много крови, просто чудо, что не умер по дороге. Но я перевязал рану и дал ему настойку опия, он проспит до утра. Ему ничего не угрожает.

— С тобой расплатятся. Свободен.

Лекарь торопливо поклонился и поспешил как можно быстрее покинуть комнату. Аэрис хотел бы последовать за ним, но раба никто не отпускал.

Кэрах Садал васс Кантарион. Теперь понятно, почему Лиру позволялись такие вольности, какие Аэрис раньше видел только для младших сыновей — он и был младшим сыном. Кэрах же оставался наследником Кантарионов, да еще явно на хорошем счету у императора.

Демону вмиг захотелось стать еще меньше и незаметнее, он постарался еще сильнее вжаться в кресло.

Наедине с сестрой (не считать же раба за человека), Кэрах позволил себе сесть на кровать Лира, всмотреться в его лицо, отвести с лица прядь темно-медных, как у него самого, волос.

— Во что ты ввязался, Лир…

— Думаешь, это не случайность? — удивилась Миледана. Она встала за спиной брата, ее ладони легли ему на плечи.