Кантата победивших смерть

Оба врача обходят машину «Скорой помощи» спереди. Рамола открывает тяжелую дверцу водителя, она скрипит петлями, противясь чужой воле. Часть Рамолы хочет воскликнуть: «Я не смогу, это мне не по силам».

— Ну что ж, фургон я уже водила, — говорит она вслух, хотя на самом деле разговаривает сама с собой. Потом отдает рацию доктору.

Доктор Аволеси тупо смотрит на прибор и моргает.

— Медицинская клиника Эймса находится на Депо-стрит, рядом с Пятью Углами. Вы знаете, где это? — спрашивает она.

Натали выкрикивает: «Да!»

Рамола вторит:

— Да, знаю.

Доктор Аволеси вручает Рамоле маленькую карточку.

— Это мой номер сотового телефона. Дозвониться сложно, со мной будет проще связаться с помощью эсэмэс. Если возникнет нужда… — Последнюю фразу она произносит как вопрос, на который заведомо нет ответа. — Желаю удачи! Скорее всего она вам не понадобится. Я уверена, что с Натали все будет в порядке, но… все-таки следите за ней одним глазком.

— Спасибо, доктор. Обязательно, — говорит Рамола. Она садится в кабину и, засовывая сумку за спинку сиденья, бормочет: — А вторым глазком на дорогу смотреть? Какого черта!

— С тобой и твоими глазами ничего не станется, — обещает Натали. — Пожалуйста, смотри не на меня, а на дорогу. — Она поднимает сумку на колени и начинает в ней рыться.

— Ты ищешь…

— Ничего я не ищу. Поезжай, — не поднимая головы, огрызается Натали.

Своей формой автомобиль скорее напоминает высокий, узкий фургон для развоза заказов, чем машину «Скорой помощи». За исключением высокого потолка и центральной консоли с рацией и двумя рядами пухлых черных кнопок и тумблеров, кабина водителя мало чем отличается от обычной. Рамола проваливается в глубокое кресло, сконструированное с минимумом удобств для посторонних. Она резко пододвигает сиденье вперед, так что колени почти касаются рулевого колеса. Вставив ключ с пластиковым чехлом толщиной с ее ладонь в замок зажигания, Рамола заводит двигатель.

Посмотрев в зеркало заднего вида, включает главную передачу и отъезжает от бордюра.

Натали опускает сумку на пол между ногами, оставив у себя телефон, который держит обеими руками.

— Надеюсь, кто-нибудь позвонит этой акушерке и отправит ее обратно домой, — говорит она со своим фирменным сарказмом, который на первый взгляд ничем не отличается от ее обычного разговорного тона. Вместо аффектации, театральных интонаций с наклоном головы и закатыванием глаз Натали выдерживает визуальный контакт, настолько прямой, что собеседник смущается, после чего продолжает говорить с небрежной информированностью эксперта или представителя власти. Рамоле стоило многих лет общения и недоразумений, прежде чем она научилась расшифровывать сарказм Натали. — Очень, должно быть, обидится, если приедет, а меня там нет. Не говоря уже о том, во что обойдется правительству штата поездка в больницу под эскортом полиции. Какой кошмарный бардак.

Рамола избегает встречаться с подругой взглядом. Сперва надо сосредоточиться, выскочить с территории больницы, из центра Норвуда, взять направление на клинику, потом уже смотреть. Вопросы о симптомах и растущей вероятности заражения пока подождут. Если бы можно было вообще их не задавать, особенно теперь, когда они остались вдвоем, она бы так и сделала. Рамола кивает, как бы соглашаясь с доводами внутреннего голоса.

«Скорая» проплывает по узким, извилистым поворотам стоянки, покачиваясь и ныряя носом, точно лодка в бурном море. Рамола не может избавиться от параноидного ощущения, что из-за высокого центра тяжести автомобиль вот-вот опрокинется на бок.

— Ты не забыла, где мы оставили машину? — спрашивает Натали. — Надеюсь, ее не эвакуируют.

Солдаты отодвигают в сторону козлы с бело-оранжевыми полосами, перекрывающие выезд на Сентрал-стрит. Рамола задерживается на выходе со стоянки, до последнего мгновения надеясь, что ей дадут какие-нибудь указания, посоветуют, что делать, чего ожидать, расскажут общий план действий. За полквартала слева от них бурлит перегороженная бетонными заграждениями Вашингтон-стрит; полиция и военные оттесняют людей от больницы, люди орут, сигналят, бесцельно бродят между остановившимися и брошенными машинами, не понимая, куда идти и что делать, машут руками, кулаками, но не угрожающе, а пытаясь привлечь внимание, позвать на помощь. На всех лицах — смесь растерянности, ужаса и неверия в реальность событий, и что самое жуткое — мелькающие в толпе лица с выражением догадки и запоздалого понимания. Рамола боится посмотреть в зеркало заднего вида, увидеть в нем такое же лицо.

Полностью вырулив со стоянки, она делает правый поворот. На Сентрал-стрит нет машин, вдоль обочины выстроились военная техника и автомобили аварийно-спасательных служб. Группы солдат окружают отдельных людей, пытающихся перебежать через дорогу, и уводят нарушителей обратно на Вашингтон-стрит или Бродвей.

Машину «Скорой помощи» обгоняет джип с красной мигалкой на крыше и сопровождает их до выезда с территории больницы.

Натали нажимает кнопку на консоли, включает собственную красную мигалку.