Кантата победивших смерть

Луис восхищен и совершенно очарован, хохочет, отпускает удивленные восклицания. Рамола отмечает про себя, что парень не спрашивает, зачем они ездили в больницу. Очевидно, все списывает на беременность.

Рамола проверяет, не пришел ли ответ на эсэмэску, посматривая одним глазом на дорогу, которая кажется только длиннее, словно они никуда не уходили.

— Натали, если захочешь отдохнуть — дай знать.

— Я в порядке.

По ее голосу этого не скажешь. Из хрипловатого он сделался скрипучим, как у скитальца в пустыне. Натали ступает медленно, тяжело, припадает на левую ногу.

— Значит, когда этот чувак взял пистолет, он еще не превратился в зомби? Или уже превратился? — интересуется Луис. — Это как с тем стариком и машиной. Он сел за руль, уже став зомби? Или его переклинило, когда он куда-то ехал? Ни фига не ясно.

— Тебе не ясно, потому что они не зомби, — отвечает Рамола. — Вам обоим следует перестать навешивать ярлыки на больных людей. Они заразились вирусом, который нарушает сообщение между клетками мозга, отключает механизмы сдерживания, вызывает крайнюю агрессивность, замешательство и жуткие галлюцинации.

— Я где-то читала, — говорит Натали, — что у больных бешенством в самом конце наступает момент просветления, практически ремиссия. Они снова становятся собой, но лишь на короткое время. Может, со стариком случилось то же самое. Почти умер, потом пришел в себя и попытался поехать куда-нибудь за помощью, но его снова скрутило, и он окончательно заплутал в галлюцинациях. Гребаный ужас.

— Сейчас вернусь, — бросает Луис и уносится прочь.

Метров через пятнадцать он тормозит и соскакивает с велосипеда одним движением натренированного тела. В этот же момент из кустов вылетает черная лохматая тень. Луис делает шаг назад и вынимает биту из рюкзака за спиной, как рыцарь, достающий из ножен меч.

Крупный енот с типичным окрасом, напоминающим тюремную робу, с шипением и лаем судорожно бросается на железную раму велосипеда. Луис приканчивает животное четырьмя быстрыми, прицельными ударами.

Рамола застывает на месте. Ее подруга как ни в чем не бывало продолжает идти.

— Натали, может, лучше немного подождать?

— Маховик запущен. Нельзя останавливаться. Потом будет трудно опять раскачаться.

Луис, глядя на неподвижного енота, запоздало прикрывает рот шейным платком. Он толкает тушку битой и немедленно отскакивает в сторону. Енот не реагирует. Тогда парень подсовывает биту под туловище животного и двигает его к обочине. Что-то бормоча под нос (Рамоле послышалось, что он извиняется), Луис с третьей попытки отталкивает мертвого енота на заросший кустами край дороги. Труп превращается в темное пятно, почти исчезнув в палой листве и высокой траве. Луис высвобождает рюкзак, достает баллончик с дезинфицирующим средством и опрыскивает велосипедную раму, биту, свои руки и верх обуви. После этого вытаскивает пластмассовую коробку с влажными салфетками и протирает биту и велосипед. Натали и Рамола подходят, когда он уже закончил дезинфекцию.

Сложив вещи обратно в рюкзак, Луис надевает его на спину, вкладывает биту в «ножны», опускает платок на грудь и говорит:

— Я… э-э… заметил, как что-то шевелится в траве. — Он делает жест, имитирующий крадущееся животное. Голос тихий, лишенный позерства. Мальчишка застенчиво, стыдливо прячет глаза. Интересно, насколько будет отличаться версия событий в пересказе для Джоша, думает Рамола.

Натали описывает широкий круг вокруг Луиса и лужицы черной крови.

— А что ты будешь делать, если на нас нападет бешеный слон? — хихикает Натали.

Луис не находит что ответить. Он садится на велосипед и едет рядом, осматривая кусты и окраину национального парка справа. Рамола идет за ними, отстав на один-два шага. Натали тяжело дышит открытым ртом. Все молчат.

Они все идут и идут. Ветер гонит листья поперек дороги. Качаются и гремят ветки деревьев. Эхом отдаются птичьи крики и совиное уханье горлиц. Им вторят далекие, леденящие кровь вопли и завывания койотов.

Дорога впереди усеяна мертвыми животными — два разорванных, но не съеденных кролика, еще один енот (судя по размерам, детеныш), лисица. Лиса лежит на боку, рыжей спиной к идущим, на встречной полосе, пушистый хвост зажат между ног, на теле нет заметных ран или травм. Лисья репутация хитрюги допускает подозрение, что она лишь притворяется спящей, а на самом деле приготовилась к броску.