Канцелярия Кощея

В Канцелярии Маша с Олёной тихо хихикали, зарывшись в ворох каких-то ленточек, тряпочек, бантиков и прочих женских кошмаров. Даже знать не хочу, что это такое. Остальных не было, только бесенята возмущенно скакали по моему креслу, требуя мультиков, да Дизель сидел на диване, с любопытством листая журнал "Здоровье" за 1983 год, уж и не знаю каким чудом попавший в мой фургончик. А вот Михалыч, вопреки своему обыкновению, не суетился с чашками-ложками, а мрачно сидел за столом, подперев подбородок двумя кулаками.

— Ты чего, деда? — удивился я. — Блины подгорели?

Михалыч только покосился на меня, вздохнул и не ответил. Это уже серьёзно.

— Дед, да что случилось-то? Опять я чего накосячил и не заметил, а теперь всем разгребать придётся?

— Стал бы я горевать по пустякам, — отмахнулся дед. — К твоим огрехам я уже ить и привык, почитай кажный день за тобой подчищать приходитси.

— Ну, спасибо, — обиделся я. — А чего тогда такой хмурый, будто сейф вскрыть не смог?

— Щаз и ты хмурый будешь, внучек, — пообещал Михалыч. — Ты про подарки молодым не забыл?

— Ой, блин… Забыл, деда. Так не беда, думаю. Сейчас смотаемся в Лукошкино, да подберем что-нибудь.

— Что-нибудь, это ты Кощею-батюшке будешь на день рождения дарить, а полковнику нашему надо особый подарок подыскать.

— Согласен. Тамарке-то мы какую-нибудь безделушку откопаем из тех драгоценностей, что ты в замке фон Дракхена спёр, а вот Калымдаю… А что он любит?

— Воевать он любит. Тамарку любит. Кощеюшку обожает, — начал перечислять дед, загибая пальцы, — выпить и закусить не дурак, коней любить должён, как шамахан по крови…

— Стой, деда! Оружие! Давай ему поищем классный меч или лук какой навороченный?

Михалыч задумался на секунду, а потом просиял:

— Ну, весь в меня! От учу я, учу тебя днями и ночами, а только таперича вижу, что не зря я на тебя всю жизнь свою скорбную потратил!

— Да ладно тебе, деда… Давай одевайся тогда, пошли в Лукошкино.

— Не, внучек, ничего мы там хорошего не найдем. Нам же не абы какая железяка нужна. Нам надоть подарок достать такой, чтобы полковник наш зарыдал от счастья, а все вокруг в обморок попадали от зависти!

— А ты тут же и карманы всем обчистишь, — хихикнул я.

— Да тьфу на тебя, внучек! — отмахнулся дед. — Хотя мыслишь ты в правильном направлении.

— Деда, а где тогда такое оружие прикупить можно? Можно в Японию смотаться быстренько — ихние катаны, говорят, классные. Ты по-японски как, говоришь? А то я не очень.

— С чего бы енто нам подарки вдруг покупать? — удивился Михалыч. — Купить енто любой дурак сможет, а нам надо добыть.

— В смысле — украсть?

— В смысле, внучек, в смысле, — покивал дед. — Уважить полковника надо, расстараться, смекалку проявить, под пулями походить, от сабли вострой увернуться, прямо с плахи сбежать, из петли вывернутьси…

— Деда! Михалыч, ау?! — с трудом прервал я замечтавшегося деда. — Ты, конечно, как знаешь, а меня что-то такие перспективы не радуют. Поехали лучше в Японию или в Индию — там тоже вроде бы классное оружие делают.

— Увлекся, внучек, — смущенно протянул дед. — Но покупать мы ничего не будем! Нет в ентом ни шику европейского, ни удали нашей молодецкой!

— Ох, ну не знаю даже… А что тогда? Давай у Кощея его любимый меч… Ты чего бородой киваешь? Да я же пошутил! Дед, ты чего?! Да Кощей нас в порошок сотрёт, если мы у него меч стащим, а потом тот порошок с табаком смешает и скурит после завтрака!

Михалыч отмахнулся, а потом подмигнул и, наклонившись, зашептал:

— Пошли, Федька в оружейной у царя-батюшки пошарим!

— А у него и оружейная есть? Я только склады с оружием видел… А, ну в принципе должна быть, только я на неё почему-то ни разу не натыкался, даже не слышал про такую.

— А енто потому, внучек, — заговорщицки шептал дед, — что скрыта она ото всех, да защищена от любопытных и просто ворюг всяких.

— Да-а-а… — протянул я опасливо. — А может, ну её? Полезем, а она как шваркнет нас молнией или еще чем-нибудь.

— Не боись, внучек. Первым пойдешь и если тебя прихлопнет, то я уже пройду спокойно, да оружие добуду. Не останется полковник без подарка!

— Спасибо, дедушка, я тебя тоже люблю.

Должен сразу вам пояснить немного о местной морали и нравах. Украсть у царя — преступление, конечно. Но только в том случае, если поймают. А вот если не поймают, то уважение вам обеспечено. Фарт такой воровской, понимаете? Та самая удаль молодецкая. Причем, у своих красть нельзя. У короны — можно. Государственное, значит ничьё, то есть — общее. Знакомо, да? Так что, не связанные никакими морально-этическими запретами, мы с Михалычем пошли на дело.

— Деда, может не надо?

Мы стояли в тёмном закутке перед низенькой, массивной железной дверью. Добираться в этот потаённый уголок дворца, пришлось более получаса. Я бы сам ни за что не нашёл эту оружейную. Спасибо деду — он как гончая, принюхиваясь, прислушиваясь, а иногда и постукивая большим гвоздём по стенам, уверенно вёл меня к цели.

— Надо, Федя, надо, — хихикнул Михалыч.