Канцелярская крыса. Том 1

Бойл замер, не успев прожевать до конца кусок. Между его губ торчала веточка укропа. Но в этот раз его транс выглядел иначе. В глотке у Бойла стало что-то тихо клокотать, порождая негромкий звук вроде того, что бывает, если налить в ракушку воды и легонько ее потрясти. Герти знал, что это означает. Яд фугу быстро парализовал легкие Бойла. Еще несколько секунд, и сердце его, сократившись, не сможет вернуться в исходное состояние.

Из этого моря Бойл никогда не вернется. Его мертвую опухшую оболочку вышвырнет прибоем на берег, как остов корабля после крушения, душа же отправится в странствия, навеки обрубив связывавшую их нить.

Косяк Бойла молча наблюдал за тем, как медленно цепенеет их патрон. Они ничего не знали про фугу и, конечно, никогда не читали Спенсера. В их взглядах отражалась лишь зависть, но никак не страх. Они считали, что всхлипы Бойла – не агония, а признак надвигающегося блаженства. Если так, не стоило их разочаровывать.

– Эй, толстолобики! – Герти отодвинул блюдо с «Мортэ» от цепенеющего Бойла. – Тут еще немного осталось, как я смотрю. Мистер Бойл будет плавать до самого утра, а блюдо капризное, быстро портится, через час уже придется в корзину выбрасывать. Мне, как повару, на такое смотреть неприятно. Не разделить ли нам остаток промеж себя, а?

Никто не спешил сразу согласиться. Головорезы косились друг на друга, хмурились, ворчали, перетаптывались. Они слишком хорошо знали, что такое приказ Бойла и что значит ослушаться его.

Если бы они были обычными людьми, пусть даже опустившимися, жестокими и грубыми, они бы нашли в себе силы отказаться. Но Герти знал, что людей среди них не так уж и много, а то людское, что осталось и создавало видимость, неумолимо, пусть и медленно, разлагалось.

Рыба не рассуждает, увидев привлекательную наживку. Рыба может быть подозрительной, но в этом случае она лишь будет дольше решаться. И все равно клюнет. Такова уж ее природа.

– А что уж там, – пробормотал Омас, гримасничая, отчего оспяная медуза на его щеке будто затанцевала. – Не торчать же нам тут, как дуракам, до рассвета. Давай, Накер, отрежь по кусочку. Только это… – сухая рука с колючими от чешуи пальцами больно ухватила Герти за ухо, – чтоб нем был как рыба, ясно?

– Это само собой, – заверил Герти. – Держите. Вилки дать?..

Если некоторые из косяка Бойла еще колебались, то после этого их выдержка мгновенно рассыпалась, как трухлявые опоры старой пристани. К Герти потянулись руки. Грязные, с начинающими срастаться пальцами, с расплывающимися под кожей татуировками и слезающими ногтями. Герти бережно вложил по куску рыбы в каждую.

– Только не жадничайте, – предупредил он, когда блюдо опустело. – Вкушайте осторожно, медленно, хорошо пережевывая. Маленького кусочка вполне достаточно…

Фугу быстро исчезла. Остался лишь впитавший ее сок соус пикан, разлившийся по блюду неаппетитной бледно-розовой лужей. Герти с облегчением отставил блюдо в сторону и украдкой сполоснул заляпанные соусом и рыбьим соком пальцы в загодя поставленной плошке с водой. Яд, которым был пропитан каждый кусочек рыбы, мог оказаться смертельным даже в ничтожной концентрации. Достаточно было, забывшись, облизнуть пальцы, которыми он прикасался к рыбе, и…

Самые стойкие из косяка Бойла продержались полминуты. Сначала они старались удержать равновесие, бессмысленно топтались на месте, пытались что-то сказать, но поздно, фугу стремительно влекла их по бурной реке к тому океану, из которого мелкая рыбешка уже не возвращается. Никто из них не смог выплыть против течения. Люди валились кто на пол, кто на скамью и проваливались в беспамятство с широко открытыми глазами. Омас оказался одним из самых выносливых, рыбий яд не сразу одержал над ним верх.

– Ох… – забормотал он, шаря руками по телу. – Какие течения здесь горячие… Ох… Да что же это… Накер! Держи… Держи меня… Внутри… Ох, трещит. Воды хочет. Накер. Дер…

Наконец замолк и он, привалившись лицом к полу. Теперь тишину притона нарушал лишь клокот в горле умирающих. Тела их, казавшиеся раздутыми, как у Бойла, сотрясала мелкая дрожь. Судороги теряющего связь с жизнью тела. Последний трепет выкинутой на сушу рыбы.

Щука, единственный, кто не отведал «Мортэ» из страха перед Бойлом, выглядел изумленным и напуганным одновременно. Скорее всего, он еще не понял, что происходит. Но Герти и не собирался давать ему много времени на размышления.

– Ключи, – приказал он, вытирая фартуком все еще дрожащие пальцы. – Живо! Ключи от подвала!

Повозившись, он поднял тяжелую лупару, про которую забыл прежний хозяин, и устремил ее разверзнутый зев прямиком в лицо Щуке.

– Отпирай.

Щука оказался на удивление покладист, хоть и не сразу попал в замочную скважину ключом. Герти стал спускаться. Времени зажигать керосиновую лампу не было, так что по лестнице пришлось идти со всей осторожностью. Не хватало еще поскользнуться и переломать здесь ноги…

– Муан! Муан!

– Здесь, мистра.

– Скорее! Вот ключ. Где там твоя цепь?

– Держите…