Канцелярский клей Августа Мёбиуса. Сборник рассказов

Под утро уставший парторг отряда взрывников Сейфульмулюков подозвал тётю Зою и объявил ей, что теперь на базе общепита мы будем создавать ресторан высокой культуры с экзотической кухней, а бордель превратим в образцовое казино с честным набором игорных инструментов по добровольному изъятию денег.

* * *

Ловкие взрывники быстро содрали с окон красные знамена с жёлтой бахромой и снесли их вместе с медвежьими шкурами, пуфиками и торшерами на хоздвор, к пустым бутылкам и столикам на разъезжающихся ножках. Окна закрыли глухими световыми панелями, в игорном зале установили покерные столы, рулетку, одноруких бандитов, а ресторанный зал украсили рогами, оскаленными головами хищников и пёстрыми рыбками в аквариумах.

Мне пошили нарядную ливрею с галунами и аксельбантами, тюрбан выбросили на хоздвор, а вместо него водрузили на голову полуметровый гусарский кивер с султаном. Я останавливал входящих в наше заведение мужчин в черных фраках, женщин в вечерних платьях, ниспадающих на лакированный пол из мореного дуба, и говорил, как научил меня парторг Сейфульмулюков:

– Фейсконтроль!

Потом пропускал, конечно, потому что слышал в ответ своё имя.

Тётя Зоя сидела в бронированной кладовке-будуаре, меняла деньги на фишки, а фишки, если таковые у клиентов оставались, на деньги. Её сестры в строгих фиолетовых костюмах принимали ставки в игорном зале и в нестрогих малиновых костюмах разносили бифштексы из кабанятины, лосятины и медвежатины в зале ресторанном.

Одним словом, работа была ещё интереснее и надежнее прежней.

Но как-то невзначай спросил меня парторг Сейфульмулюков:

– А не зачастил ли к нам начальник первого отдела Планшетов?

– Каждый день, – ответил я, – вместе с подругой моей мамы Тамарой Леопольдовной фейсконтроль проходят.

– Хм, – только и сказал парторг Сейфульмулюков.

– Хм, – растерянно хмыкнул парторг Сейфульмулюков, когда Тамара Леопольдовна раскрыла перед ним кожаную папочку и выложила из нее кипу документов.

– Ничего личного, товарищ Сейфульмулюков, – вкрадчиво сказал начальник первого отдела Планшетов. – Ваши документы на здание были оформлены со множеством нарушений, мы эти нарушения исправили, и теперь это здание, прилегающий к нему хоздвор, прилегающая к хоздвору улица, прилегающие к улице дома, прилегающая к домам промзона и стоящая в этой промзоне гора Ямантау принадлежат нам с Тамарой Леопольдовной.

* * *

Тётя Зоя, Пашка-полведра с дружками, Шафиков со спортсменами, Сейфульмулюков с взрывниками вынесли на хоздвор покерные столы, рулетку, одноруких бандитов и внесли стерильную пластиковую хайтековскую мебель, мощные компьютеры и пуленепробиваемые стеклянные журнальные столики.

Ливрею мою распороли на тряпки, гусарский кивер с султаном вернули в музей боевой славы Межгорья. Мне выдали синий комбинезон с белой, светящейся в темноте надписью на спине «Инвестбанк “Олово”» и назначили заведующим кулера – как только вода в двадцатилитровой бутыли заканчивалась, я снимал бутыль с водопойной установки и водружал на установку новую. Иногда, конечно, ронял полную бутыль на пол, вода растекалась по всему операционному вип-залу, молчаливые дяди и задумчивые тёти слегка приподнимали ноги в туфлях из крокодиловой кожи, а тётя Зоя, называя меня по имени, быстро вытирала огромную лужу специальной, быстро впитывающей влагу шваброй. Появлялась Тамара Леопольдовна и тоже называла меня по имени. Бронированная дверь в кладовку открывалась, выходил Планшетов, ласково трепал меня по щеке и объяснял молчаливым дядям и задумчивым тётям, уже опустившим ноги на черный полированный пол из неизвестного, но чрезвычайно дорогого камня, что банку «Олово» не чуждо сострадание и такое модное социальное ориентирование, и именно поэтому таким – тут он называл меня по имени – тоже в есть место в их банковской жизни.

Время шло. Я всё реже ронял бутыль с водой. Хоздвор расчистили и стали возводить на его месте новое двадцатиэтажное здание финансового холдинга «Олово». Все были спокойны и уверены в завтрашнем дне. Но…

Но как-то Планшетов пришёл на работу не без пяти минут девять, а без десяти минут. Я как раз сидел на белом мраморном крыльце и ждал начала рабочего дня. Планшетов достал из кармана газету «Фунты стерлингов», постелил рядом со мной и тоже присел.

– Сон страшный приснился, – сказал он своему «мерседесу», припаркованному у крыльца.

– Какой? – спросил я, ловко опережая задумчивый автомобиль.

– Будто главный инженер Сан Саныч выполз из шахты горы Ямантау и остановил время.

«Мерседес» мигнул габаритами, я решил в чужой разговор больше не встревать.

Пластиковая бутыль с водой чуть не выскользнула из моих рук. Ойкнула тётя Зоя, прижала руку к груди Тамара Леопольдовна, приоткрыл тяжёлую дверь Планшетов.

– Привет! – пискнула маленькая девочка, держащая за ниточку голубой воздушный шарик.

– Ты кто? – удивился я.

– Я Саня, – сказала девочка.

– А папа твой кто? – спросила тётя Зоя.

– И папа мой Саня, – ответила девочка.

– А к кому пришла? – нахмурилась Тамара Леопольдовна.

– К вам, – улыбнулась девочка.

– А хочешь чего? – вышел из бронированной кладовки Планшетов.