Канцелярский клей Августа Мёбиуса. Сборник рассказов

И вот однажды в час дня вместо всеми ожидаемого прогноза погоды по радио стали говорить что-то длинное и неинтересное. Мне стало скучно, я проскользнул в кладовку и лёг на сладко пахнущие осенним урожаем туго набитые мешки. А вечером пришёл кандидат в члены КПСС лучший забойщик Межгорья Пашка-полведра с дружками и сказал, что он теперь никакой не кандидат, а вор в законе по кличке Пашка-полведра, и потребовал себе с дружками полведра водки бесплатно. Тётя Зоя, которая не боялась даже Сан Саныча, когда тот был жив, – мёртвого тоже не испугалась и единственная во всем посёлке поцеловала его в большой и покатый, как наша гора Ямантау, лоб, – вдруг испугалась. Она вытащила из-под бархатного с жёлтой бахромой переходящего красного знамени победителя соцсоревнования пол-ящика водки, тяжело подняла и безропотно втиснула его в окошко раздачи.

Пашка с дружками ушёл только под утро, перед уходом обернулся и, тяжело подбирая слова, с расстановкой сказал, что вечером придёт опять.

– Где ж я тебе возьму?! – возмутилась тётя Зоя.

– Где хочешь! – отрезал Пашка и с тяжелой расстановкой добавил: – Деньги бери с работяг за обеды, пусть свои комплексные талоны засунут… – Пашка вдруг осклабился, потянулся к бёдрам тети Зои, но тут же нахмурился, махнул рукой и упал с крыльца в объятия товарищей.

И тётя Зоя стала брать деньги.

Пашка ходил к нам каждый день, ведрами пил с дружками, изредка запирался с тётей Зоей в кладовке, а мне грозил указательным пальцем и наказывал, чтобы я был начеку и, если на горизонте появится кандидат в мастера спорта Шафиков с дружками-спортсменами, то сразу бежал к нему, Пашке, и докладывал.

– Как Дзержинский? – уточнял я про чеку.

Что-что, а фильмы про подвиги чекистов я любил.

– Какой в ямантау Дзержинский?! – вору в законе не полагалось любить фильмы про революционную борьбу с чуждым классовым элементом.

Пашка отвешивал мне подзатыльник и заставлял весь день пялиться в обитую зеленым дерматином дверь на тугой скрипучей пружине, беспрерывно вколачивающей эту дверь в измученные косяки.

Как я ни пялился, а доложить, что на горизонте появились спортсмены, не успел.

Шафиков пнул дверь, пнул шаткий стол, уставленный бутылками, пнул развалившегося на стуле Пашку, пнул стул, пнул бутылки. А дружки Шафикова в это время нокаутировали всех дружков Пашки.

* * *

Кандидат в мастера спорта Шафиков не пил вовсе, он всё время запирался с тётей Зоей в кладовке, которую стал называть будуаром, и потребовал принять на работу всех её двоюродных и троюродных сестёр со всех возможных родственных сторон.

Сёстры тёти Зои вынесли из обеденного зала на заваленный пустыми бутылками хоздвор шаткие стулья и столы на разъезжающихся ножках, застелили серый бетонный пол медвежьими шкурами, расставили пуфики, диванчики и тусклые торшеры. Большие пустые окна, выходящие на улицу, вымыли, не дожидаясь ленинского субботника, и занавесили бархатными с желтой бахромой переходящими красными знамёнами победителей соцсоревнований.

Меня нарядили в алую шёлковую рубаху и голубые шаровары, на голову накрутили туркменский тюрбан, и я, по требованию сестер тёти Зои, лежащих на шкурах у тоненьких ног пузатых мужчин, разносил на никелированном подносе разбавленную желтым компотом водку в стаканах, дребезжащих в начищенных до блеска подстаканниках Куйбышевской РЖД. Шафиков пробовал звать меня Аладдином, но после того, как я в очередной раз зацепился изогнутым носком турецкой туфли за одну из сестёр тёти Зои и облил тоненькие ноги пузатого мужчины, решил, что лучшего имени, чем есть, для меня не найти.

Дни шли за днями, и всё было хорошо и понятно, но как-то, устремившись в кладовку следом за тётей Зоей, Шафиков вдруг остановился, поманил меня пальцем, схватил за ухо, больно оттянул и строго шепнул в него:

– Держи вот это своё ухо востро! Увидишь приближающегося парторга отряда взрывников Сейфульмулюкова с отрядом взрывников – мигом ко мне!

Сёстры тёти Зои никак не могли мне растолковать, как нужно держать ухо востро. Хорошо, что пузатый мужчина с тоненькими ногами знал как, он раздраженно махнул пухлой ладошкой в сторону бархатных знамён и, поморщившись, разъяснил:

– Вон у вас в портьере победителя соцсоревнования моль дырку проела, следи через неё, что на улице делается, вот и будет тебе востро!

И стал я в эту дырку следить за улицей, и когда увидел быстрые скользящие тени, то побежал со всех ног к Шафикову, вышиб плечом дверь в будуар и крикнул что есть мочи обнаженному… видимо, по пояс, кандидату в мастера спорта: «Востро!»

Весь день и всю ночь бились тяжелые мускулистые дружки-спортсмены Шафикова и легкие проворные взрывники Сейфульмулюкова. Дружки Шафикова махали в воздухе пудовыми кулаками, взрывники Сейфульмулюкова замысловато подпрыгивали и отбивали кулаки изящными пятками.