Канун Рождества в Пятничной гавани (ЛП)

Начала хихикать и Холли. Они встретились взглядами, и девочка невинно сказала:

— Не знала, что индейки умеют летать.

Эти слова разрушили их показное спокойствие, и, держась друг за друга, они покатывались со смеху, пока Мэгги не начала вытирать слёзы в уголках глаз.

К тому времени, когда Мэгги с Холли вернулись домой, Марк с Сэмом привели в порядок двор после бедствия и чистили в кухне картошку. Завидев Мэгги, Марк немедленно подошёл и забрал у неё из рук тяжёлую ношу — большой судок из фольги с нарезанной кусками индейкой, которой можно было накормить дюжину человек. Следом Холли несла контейнер с соусом. Через отверстия в крышке судка по кухне поплыли соблазнительные ароматы индейки, запечённой с шалфеем, чесноком и базиликом.

— Откуда такое богатство? — поинтересовался Марк, ставя посудину на один из столов.

— Вот что значит иметь связи, — усмехнулась Мэгги. — Зять Элизабет держит ресторан по дороге в Рош-Харбор, где весь день сервируется праздничный стол в честь Дня благодарения. Я позвонила и заказала немного индейки «с собой».

Марк опёрся рукой о стол и посмотрел на неё. Недавно побритый и принявший душ, он стоял перед Мэгги, обладающий той природной красотой, от которой все её чувства приходили в смятение

От мягкой хрипотцы его голоса пальцы ног её непроизвольно поджались.

— Почему ты не на пароме?

— Я передумала насчёт поездки.

Его рот приблизился, предлагая мягкое жгучее удовольствие, от чего она вспыхнула и почувствовала слабость в коленях. Моргая, Мэгги поняла, что Марк поцеловал её на виду всей семьи. Она нахмурилась и глянула ему через плечо, чтобы посмотреть, видели ли другие, но Сэм казался поглощённым чисткой картофеля, Алекс занимался приготовлением салата, смешивая зелень в большой коричневой салатнице. Холли сидела на полу, позволяя Рэнфилду облизывать крышку от посудины с соусом.

— Холли, — заметила Мэгги, — не забудь выбросить крышку после того, как Рэнфилд закончит. Не накрывай ею соус.

— Ладно, но мой друг Кристиан говорит, что рот собаки чище человеческого.

— Спроси у своего дяди Марка, кого он предпочитает целовать: Мэгги или Рэнфилда, — предложил Сэм.

— Сэм! — В голосе Марка слышалось предупреждение, но младший брат только усмехнулся в ответ.

Хихикая, Холли взяла крышку и торжественно опустила её в мусорное ведро.

Под руководством Мэгги собравшиеся приготовили достойный Дня благодарения обед, который включал в себя блюдо макарон с сыром, сладкий картофель, зелёные бобы, салат и индейку, незатейливо украшенную кусочками французской булки, грецкими орехами и шалфеем.

Сэм открыл бутылку красного вина, налил по бокалу всем взрослым и торжественно преподнес стакан с виноградным соком Холли.

— Первый тост мой. За Мэгги, спасшую наш День благодарения! — провозгласил он.

Зазвенели бокалы.

Мэгги случайно глянула на Холли и заметила, что та покручивает свой стакан и отхлебывает сок, с точностью повторяя действия Сэма, который дегустировал вино. Марк тоже заметил и старательно прятал улыбку. Даже на сосредоточенном задумчивом лице Алекса промелькнула усмешка.

— Мы не можем пить только за меня, — запротестовала Мэгги. — Надо произнести тост за всех присутствующих.

Марк поднял бокал.

— За торжество надежды над опытом, — сказал он, и все снова чокнулись.

Мэгги улыбнулась. Отличный тост для праздника, который превратился в чудесный день.

После обеда последовал десерт — пирог. Для Холли — с молоком, для остальных — с кофе. Они вместе вымыли посуду, положили остатки еды в контейнеры и привели в порядок кухню. Сэм включил телевизор, нашёл футбольный матч и вытянулся на кресле-реклайнере[51]. Объевшаяся Холли свернулась клубочком в углу софы и сразу же уснула. Мэгги прикрыла девочку лёгким одеялом и присела рядом с Марком на другом конце софы. Рэнфильд направился в угол к своей лежанке и плюхнулся на подстилку с удовлетворённым ворчанием.

Хотя Мэгги не очень интересовалась футболом, ей нравилось наблюдать за ритуалом коллективного просмотра игры в праздничный день. Это напоминало обо всех Днях Благодарения, проведённых с отцом и братьями: с их криками, стенаниями и недовольством по поводу решения судей.

— Мне пора уходить, — направился к двери Алекс.

— Останься, посмотри с нами игру, — попросил Сэм.

— Нам понадобится помощник, чтобы доесть остатки праздничного обеда, — добавил Марк.

— Спасибо, но с меня хватит тихих семейных радостей, — покачал головой Алекс. — Приятно было познакомиться, Мэгги.

— Мне тоже очень приятно.

После ухода брата Сэм закатил глаза:

— Излучающий сияние и радость везде, куда ступает его нога.

— Когда рушится брак, вполне нормально попадать в тёмную полосу жизни, — заметила Мэгги.

Казалось, оба брата нашли забавными слова гостьи.

— Милая, — просветил её Марк, — тёмная полоса в жизни Алекса началась, когда ему исполнилось два года.

Вскоре Мэгги оказалась в плену руки Марка. Его тело удивляло твёрдостью и теплом, а плечо служило идеальной опорой для её головы. Мэгги почти не смотрела игру. Близость к Марку настолько её поглотила, что экран телевизора казался расплывшимся пятном.