Капеллан

Из камеры меня вызвали к вечеру. В кабинете начальника полиции сидели незнакомый подполковник США и капеллан группировки, владыка Павел. Ну сам комиссар, конечно.

– Вот и виновник торжества! – поприветствовал меня владыка. – Присаживайся, отец Капитон! Разговаривать будем!

Я опустился на краешек стула.

– Начнем! – предложил начальник полиции.

– Как уполномоченный представитель армии США, настаиваю на привлечении виновных к суду! – выпалил американец.

– Согласен! – кивнул владыка. – Более того, настаиваю на суровом приговоре.

Американец удивленно глянул на епископа.

– Возмутительный случай! – сказал владыка. – Сколько служу на Реджине, подобного не припомню. Попытка убить офицера!

– Вы это о ком? – насторожился американец.

– О нем! – владыка указал на меня.

– Позвольте! – возмутился американец. – Пятерых американских военнослужащих отвезли в госпиталь. Сержант Хикс прооперирован – у него раздроблена челюсть. Ему придется лечиться не менее месяца. У остальных переломы ребер и пальцев. У русских – только синяки. И вы хотите сказать, что мы виновны?

– Зачем говорить? – хмыкнул владыка. – Лучше смотреть. Господин комиссар, включите запись!

Начальник полиции нажал кнопку. Вспыхнул установленный на стене экран. Запись с уличной видеокамеры была качественной, со звуком. Несколько минут все молча следили за перипетиями стычки.

– Итак! – сказал владыка, когда запись кончилась. – Что мы видели? К мирно идущему русскому капеллану и женщине-военнослужащей подошли десантники США. Они оскорбили офицера, а сержант Хикс потребовал отдать им девушку. В ответ лейтенант Головатый потребовал пропустить их и напомнил об ответственности за такое поведение. Я прав, господин комиссар?

Начальник полиции кивнул.

– Что далее? – продолжил владыка. – Сержант срывает награду с груди офицера. Этой медалью, к слову, капеллана наградили за бой с пиратами. Он спасал раненых. Напомню, что русская рота уничтожила корабль разбойников. Наши американские союзники подобным похвастаться не могут.

Американец что-то пробормотал.

– Да, господин подполковник! – повысил голос владыка. – Я давно на Реджине и что-то не припомню, чтобы десант США участвовал в боях. Это на улице они герои. Сорвать медаль с офицера! Как бы вы поступили, если были бы на месте Головатого?

Американец не ответил. Только зыркнул исподлобья.

– Напомню, что лейтенант – капеллан, – сказал владыка. – Они считаются нонкомбатантами и не участвуют в боевых действиях. Наверно, поэтому ваши солдаты и осмелились напасть. Прочих они боятся. (Американец дернулся, но промолчал.) Головатый повел себя как подобает священнику. Он не ответил на провокацию Хигса. Он даже смолчал, когда тот сорвал с него крест. Кротость и смирение – достоинства истинного пастыря, – владыка поднял глаза горе. – И лишь после того, как Хигс схватил девушку для того, чтобы подвергнуть ее насилию, лейтенант вмешался.

– Он раздробил Хигсу челюсть! – буркнул американец.

– «Сокрушил кости мои», – процитировал владыка. – Плач Иеремии, глава три, стих четыре. Что оставалось делать капеллану, господин подполковник? Наблюдать, как его духовную дочь ведут на поругание? Хочу заметить, что отец Капитон ограничился всего двумя ударами и не стал нападать на стоявшего в стороне десантника. Они бы мирно ушли, если бы ваш храбрец не побежал звать помощь.

Американец насупился.

– Когда явились другие преступники, лейтенант вновь предупредил их об ответственности. Но десантники выразили желание довершить начатое Хигсом. Их не остановило, что Головатый – священник. Я начинаю думать, что под вашим началом, господин подполковник, служат сатанисты! Иначе трудно понять их поведение. Зачем они пытались убить капеллана? Если бы не проходившие мимо солдаты…

На американца было жалко смотреть.

– Передавайте это дело в суд, господин комиссар! Думаю, что десять лет каторги охладят пыл сатанистов.

– Господин полковник! – американец встал. – От имени командования группировки приношу извинения за прискорбный инцидент. Прошу: не надо суда! Хигс и другие уже понесли наказание. Они в госпитале. Время пребывания в нем вычтут из их жалованья. Я буду ходатайствовать о понижении Хигса в звании. Другим тоже вынесут соответствующие взыскания. Пожалуйста!

– Пусть он скажет! – владыка указал на меня. – Это его били.

– Не нужно суда! – сказал я.

– Видите, подполковник! – сказал владыка. – Перед вами человек, поступающий по заповедям Господним. «Отче! отпусти им, ибо не ведают, что творят», – говорил Христос о распинавших его. Что ж, если Головатый согласен, то я не возражаю.

– Благодарю! – поклонился американец…

– Ты понимаешь, что заработал извержение из сана? – спросил меня Павел, когда мы вышли из управления полиции. – Священнику запрещено бить людей и тем более их калечить.

– Виноват! – сказал я. – Грешен.