Капер

Весь понедельник мы занимались продажей добычи с двух галеонов и их самих. Корабли продали быстрее, чем перец и кошениль. Так понимаю, в Англии началась «пиратская лихорадка», и мы внесли в ее распространение посильный вклад, как этими галеонами, так и сразу появившимися слухами о сказочной стоимости захваченной нами добычи. Что ж, для кого-то стоимость перца с одного только галеона была фантастической суммой. Кстати, испанские галеоны англичане пока ценят выше, чем построенные на отечественных верфях. От желающих купить перец тоже отбоя не было, но торг шел жестче. Нам повезло в том, что цена на перец поднялась до двух с половиной шиллингов за фунт. Я продал в Саутгемптоне перец и с остальных кораблей, а вот с кошенилью сложилось иначе. На привезенную одним галеоном нашелся покупатель, а со второго пришлось перегружать на другие корабли. Вильям Стонор сразу самоустранился от этого процесса, поскольку английский лорд не должен проявлять торговую жилку, даже если имеет ее. Оплату получили золотыми монетами разного достоинства: новыми золотыми соверенами, равными тридцати шиллингам и старыми, отчеканенными во времена короля Генриха Восьмого и равными двадцати шиллингам; введенными королевой Елизаветой золотыми фунтами, равными двадцати шиллингам; золотыми полуфунтами, равными золотым «ангелам»; золотыми кронами в пять шиллингов и равными им монетами в половину «ангела»; золотыми половинами крон и равными им четвертями «ангела».

Я выдал Вильяму Стонору, Ричарду Тейту и Роберту Эшли их доли из добычи, включая пока не проданную. Получилось не так много, как в предыдущий раз, но тоже солидная сумма. Мой потомок и племянник лорда оказались с наваром, потому что, попав в плен, потеряли не много. В снаряжении экспедиции они деньгами не участвовали. Первый потратил деньги от предыдущего похода на поместье и женитьбу, а второй — на дом в Лондоне, расположенный неподалеку от дядиного, и водяную мельницу, на которой делали войлок и которая приносила доход, позволяющий содержать этот дом в отсутствие хозяина. Лорд Стонор оказался в большом убытке, что не сильно его огорчило.

— «Воздай каждому по делам его», — процитировал он, после чего поделился планами на будущее: — Хочу в следующем году еще раз сплавать в Америку. Для этого нужен хороший корабль, как у тебя. Здесь такие не умеют делать. Не поможешь мне построить такой в Голландии?

— Могу предложить другой вариант. Покупай мой корабль, а я построю себе новый, — сказал я.

— Так даже лучше! — радостно согласился лорд Стонор.

Мы договорились с ним о цене. Лорд тут же отдал мне свою долю, как аванс за фрегат, и пообещал приплыть весной в Роттердам, привезти остальную часть суммы и на уже своем корабле отправиться вместе со мной в Америку.

Узнав об этом, Роберт Эшли сказал мне:

— Я поговорю с отцом, чтобы тоже заказал такой корабль, как у тебя. Ты ведь не откажетесь помочь своим родственникам?

— Еще и как откажу! — заявил я и рассказал Роберту, во сколько отец оценивал жизнь своего сына, сделавшего его богачом.

— Это стоимость купленного мною поместья, — печально произнес он. — Из своих денег он не дал бы ни пенни.

— Тогда и не стоит делать его богаче. Пусть сам рискует или наймет кого-нибудь, — сделал я вывод. Стараюсь никогда не давать советы, потому что их обязательно извратят, а потом тебя же обвинят, но здесь не удержался: — Служи офицером у лорда Стонора. Иметь будешь не меньше, зато и не разоришься, если опять удача отвернется.

— Я бы не сказал, что удача отвернулась от меня! — самодовольно заявил мой потомок. — Посидел немного в тюрьме — не велика беда. Зато вернулся с богатой добычей. Теперь можно будет купить дом в городе. Моей жене скучно в деревне. Она выросла в городе.

— Если отец потребует уплатить за потерю корабля, скажи ему, что полученное в прошлый раз окупило все его потери, — дал я второй совет.

— Так и сделаю, — пообещал Роберт Эшли. — У меня и раньше с ним отношения не складывались, а после того, что ты сообщил о сумме выкупа, я больше никаких дел с отцом вести не буду.

Поскольку Роберт — любимец матери, старина Зигмунд Фрейд радостно заявил бы, что сын с отцом ее и не поделили. Красивой байке легко стать научной теорией. Я был абсолютно равнодушен ко всем мужчинам моей матери, а отца не любил потому, что он диктовал правила игры, а мне приходилось подчиняться. Как только вырвался из-под его диктата, так сразу поменял злость на легкое презрение, потому что мой отец после каждого продолжительного запоя искренне удивлялся, что у него, оказывается, есть дети.

Из Саутгемптона мы отправились на трех кораблях в Роттердам. Дул попутный западный ветер и временами лил холодный дождь. Уставшие от жары и теплых дождей экипажи радовались такой погоде. В чужих краях понимаешь, что дома плохой погоды не бывает.