Капер

Возле города прозвучал еще один выстрел, потом еще. Прошло несколько минут — и началась почти беспрерывная стрельба. Теперь палили с двух сторон. Я догадался, что горожане умудрились нарваться на испанского часового, который поднял тревогу, и ему на помощь подоспели солдаты из лагеря. Теперь буду знать, что их надо водить за ручку. Прав был князь Оранский — торгаши, а не воины. Операцию можно считать проваленной.

— Быстро выводите из конюшни лошадей, запрягайте их в сани, грузите продукты, которые полегче, — скомандовал я Бадвину Шульцу. — Несколько человек выдели, чтобы полили все оливковым маслом, подготовили к поджогу.

Жаль, конечно, уничтожать еду да еще в таком количестве, но иначе она достанется нашим врагам. Мои солдаты нагрузили трое саней и набили свои заплечные мешки. Кое- кто тащил окорока или круги сыра на плече или под мышкой. Кормили их неважно. Солдаты часто подворовывали у горожан. Если дотащим добычу до Лейдена, несколько дней не будут ломать голову, что и где украсть и съесть?

Запасы разгорались долго. Мы уже были в паре километрах от склада, когда я заметил красные языки пламени, вырвавшиеся из-под черепичной крыши. Ветер подул в нашу сторону, и я учуял запах подгоревшего мяса. Почему-то вспомнилось, как однажды ранней весной ездил в Подмосковье на шашлыки. Машина — старенькие «жигули» — застряла в не дотаявшем снегу. Пока выталкивали ее, чертовски промокли, замерзли и запачкались, а потом упустили шашлыки, мясо подгорело. С тех пор для меня неудачи имеют запах подгоревшего мяса.

5

Вильгельм Оранский отнесся к провалу операции спокойно. Точнее, он назвал ее успешной. Худо-бедно, а несколько вражеских солдат убили и склад сожгли. Продуктов в нем было на несколько дней на всю осаждавшую армию. Теперь придется покупать новые. Воюют не только солдаты, но и финансы. Испанские солдаты тоже не любят задержки еды и зарплаты. Могут взбунтоваться.

Во второй половине февраля начался ледоход на реках. На озере лед стал таким тонким, что по нему перестали ходить. Снабжение Гарлема прекратилось. Князь Оранский нанимал очередной отряд, чтобы доставить помощь осажденным. Денег у него было мало, поэтому наем шел туго. Я воевал на его стороне бесплатно, ничего не был должен. Сражений в ближайшее время не намечалось, а сидеть без дела было скучно. В конце ледохода я засобирался домой.

— Я запомню твою помощь. После победы над испанцами будешь щедро награжден, — пообещал мне князь.

Поскольку победой и не пахло, обещать он мог легко.

Я все же не стал отказываться. Кто знает, как жизнь повернется?! Может быть, в тот момент, когда удача повернется к нему, она отвернется от меня.

— Надеюсь, ты захватишь летом много богатых призов, — пожелал Вильгельм Оранский на прощанье.

— Постараюсь, — произнес я.

В море я вышел только в середине июля. Занимался новым домом. Постоянно обнаруживались какие-то недоделки. Впрочем, и я вносил немало сумятицы, меняя первоначальный план. Сначала заставил расширить окна, потому что в комнатах было мало света. В Голландии есть налог на застекленные окна, который начисляется с их площади. Не мудрено, что окна здесь стараются делать как можно ниже и уже, выдавая скаредность за моду. Затем я приказал переписать роспись потолков, показавшуюся мне слишком мрачной. Мебельщики тоже плохо понимали, что именно я хочу. Привыкнув к тяжелой, добротной мебели с ящиками, в которые все складывали, они, как когда-то мои русские поданные, не понимали, зачем вешать одежду? Чтобы моли было удобнее пожирать ее?! Кстати, с молью боролись сушеными травами, ни вид, ни название которых мне ничего не говорило.

В конце марта амстердамцы, которые были на стороне испанцев, ввели на озеро флотилию лодок и баркасов и плотно перекрыли подвоз продуктов в Гарлем. В городе начался голод. Дошло до того, что перебили всех пленных, чтобы не тратить на них еду. Поговаривают, что были случаи людоедства. Подозреваю, что голландские историки будут всячески замалчивать непатриотичное поведение своей столицы. То ли дело русские. Жители города Козельска до начала двадцатого века не торговали и не роднились с жителями деревни по соседству, которые во время осады города монголо-татарами поставляли врагам фураж.

В начале июля Вильгельм, князь Оранский, собрал армию в пять тысяч человек и вместе с четырьмя сотнями подвод с провиантом послал на помощь осажденным. Командовал опять Батенбург, у которого было то ли несколько имен, то ли каждый рассказчик придумывал свое, и с которым мне так и не довелось встретиться, потому что, когда я был в Лейдене, он в Германии нанимал солдат. Испанцы сбили голубя, который нес сообщение об этой операции, и устроили засаду. Четыреста подвод с провиантом компенсировали им сгоревшее на складе зимой. Тринадцатого июля Гарлем сдался. Командир гарнизона Вигбольт ван Рипперда и его лейтенанты стали короче на голову, а простых солдат утопили в реке Спарне, связав по несколько человек. После чего пошли осаждать Алкмар.