Сара тихо и взволнованно сказала:
- Дон Фелипе ненавидит вас, потому что вы любите меня, а он меня. тоже любит!
На этот раз вздрогнул Мак.
- Ах, черт его возьми! - закричал он. - Раз так, мы еще посмотрим, чья возьмет!
И его рука судорожно стиснула эфес шпаги.
- Дорогой капитан, - сказала Сара, умоляюще складывая руки, - я прошу вас, будьте осторожны!
- Хорошо! - ответил Мак. - Но я не желаю быть игрушкой в руках интриганов и участвовать в их интригах. Кровь Христова! Я сумею навести в этом порядок!
Он поцеловал Саре руку. Рука девушки дрожала.
- Прощайте, мадемуазель, - сказал он.
- До свидания, - ответила она, вся дрожа.
- Надеюсь, что мы увидимся, черт возьми!
- Но куда вы идете?
- Брать быка за рога.
И, не желая давать дальнейшие объяснения, Мак выбежал из лавки ювелира.
- Сто тысяч ядер! Мы еще посмотрим, - думал он, - кому из нас двоих, мне или этому испанцу с куньей мордой кардинал поверит больше.
И тут он налетел на Сидуана, который, очевидно, его ждал.
- Я поклялся, - с решимостью в голосе сообщил Сидуан, - ни в коем случае не расставаться с вами.
И пошел рядом с капитаном.
Мак больше не прикрывался плащом: он шел с открытым лицом, подставив грудь ветру, как будто собирался завоевать весь мир.
- Ага! Ты хочешь идти со мной, - говорил он, шагая семимильными шагами, - господин Сидуан заделался в шпионы доньи Манчи! Ты что, хочешь, чтоб я тебя отослал в твой трактир?!
- Ей-ей, - ответил Сидуан, - чтобы правду вам сказать, монсеньор, я, конечно, будучи трактирщиком, помирал от безделья, но и волнений у меня было меньше.
- Зачем ты увязался за мной, болван?
- Такой мой долг. Я же ваш оруженосец.
- Это верно, но на войне, а не в любви.
Сидуан ничего на это не возразил, но недаром он родился на берегах Луары - упрямства ему хватало. Он пропустил Мака вперед и пошел за ним следом. Капитан двинулся прямо к улице Сент-Оноре. Дойдя до Пале-Кардиналь, который только что был построен для Ришелье и вскоре стал называться Пале-Рояль, Мак обернулся и снова увидел Сидуана.
На этот раз он невольно рассмеялся и сделал своему слуге знак подойти поближе.
- Ты знаешь, куда я иду? - спросил он.
- Нет, - ответил Сидуан.
- Я иду к кардиналу.
Сидуан был так потрясен, что отступил шага на три. А потом со своей грубой прямотой закричал:
- Вы что спятили, монсеньор?
- Да нет, - ответил Мак.
- К кардиналу, который подписал ваш смертный приговор?
- Да, конечно.
- Чтобы вас арестовали, что ли?
- И это вероятно.
- Так ведь вас повесят!
- Возможно.
У Сидуана на глазах стояли слезы, он готов был на колени встать перед капитаном, чтобы отвратить его от этого намерения.
Но Мак, смеясь, продолжал свой путь и остановился только у сторожки Пале-Кардиналь.
В Лувр попасть было проще, чем к кардиналу. У короля были мушкетеры, а у кардинала - гвардейцы.
Один из них преградил Маку путь бердышом и сказал:
- Прохода нет!
- Приятель, - ответил Мак, - таким людям, как я, везде есть проход.
Гвардеец немного испугался: он принял Мака за какое-то важное лицо и поднял бердыш.
Мак прошел.
Но пройти через сторожку было мало. Стража была везде: у всех дверей, в коридорах, в галереях.
- Да их тут видимо-невидимо, - пробормотал Мак.
- Прохода нет! - сказал ему гвардеец у первой двери.
- Приказ короля! - сказал Мак первое, что пришло ему в голову, и прошел и на этот раз.
Но у четвертой двери стоял старый солдат, и тот заявил:
- Если при вас приказ короля, покажите его.
Мак наклонился и прошептал ему на ухо:
- Вы знаете дона Фелипе д'Абадиоса?
Старый солдат вздрогнул.
- А донью Манчу? - добавил Мак.
Старый солдат даже поперхнулся.
- Так вот, предлагаю вам пропустить меня, - несколько покровительственно произнес Мак.
И старый солдат отступил от дверей.
После него Мак столкнулся с каким-то молодым гвардейцем, потом еще с одним, и еще с одним. Через все двери он прошел. Но в приемной перед кабинетом кардинала события развернулись иначе.
К Маку подошел офицер и, окинув его оценивающим взглядом, спросил:
- Кто вы такой?
- Мое имя в данном случае не играет никакой роли, - ответил Мак.
- Прошу прощения, но господин кардинал принимает только по письменному приглашению.
- Мне необходимо его увидеть.
- Это невозможно.
- Я не знаю такого слова.
- Так я заставлю вас его узнать.
Упорство Мака натолкнулось на не меньшее упорство.
- Сударь, - сказал он офицеру, - не будет ли вам угодно все же выслушать меня минуту?
- Говорите.
- Если вы пропустите меня к господину кардиналу, весьма возможно, что из кабинета я выйду уже арестованным, и меня препроводят прямо на Гревскую площадь, где и повесят; в этом случае окажется, что вы верно служили своему хозяину. Но возможно и то, что я выйду оттуда, уже будучи в большой милости, и, если события развернутся именно так, я обещаю вам мое покровительство.
Решимость и умение держаться принесли Маку успех. Офицер в точности передал его слова кардиналу.
Кардинал был не тем человеком, который велел бы выставить вон молодца, осмелившегося держать такие речи.
- Пусть войдет, - приказал он.
И Мака ввели в кабинет.