Капитан "Ориона"

Меня будто ледяной водой окатили. Я изолировал свой комм от сети, подключил кристалл, вошел в контакт… и ничего не понял. На кристалле точно что-то было, даже шли процессы, он совершенно не испортился — наверное, нужно сказать спасибо сонатской «святой силе», других объяснений я не вижу. Информация с него не читалась, не копировалась и не имела смысла. Но ради этой информации она стёрла все собранные данные, всю свою кропотливую работу за три года. Я спрятал кристалл и увёз его с собой. Наблюдал периодически, как меняется со временем информация, усложняется, занимает всё больше места — и ничего не понимал. Когда свободной памяти почти не осталось, я взял кредит и купил кристалл побольше, судя по тенденции, его должно было хватить ещё на год- полтора. Содержимое кристалла без проблем переписалось в новое хранилище, убив Рионин кристалл. Я с чистой совестью его продал — она завещала мне информацию, а не носитель.

Стал экспериментировать, записывал в свободную память музыку и картинки, смотрел, как странная программа их уничтожает, разбирая на составляющие. Потом однажды нашёл файл, собранный из кусков разных песен, ужасающая какофония звуков, но подчинённая строгому ритму… Я задумался. Стал бросать ему всё подряд, изучать то, что он выдавал в ответ, записывать, анализировать.

Раз включил ему доступ к комму, открыл простенькую игру, что-то вроде крестиков- ноликов… а он начал со мной играть! — ещё влажные глаза профессора блеснули восторгом, он улыбнулся: — Теперь я был точно уверен — она записала на кристалл сознание нашего ребёнка! Каким образом она нашла терминал и уговорила его это сделать — одни сонатские боги знают, но факт оставался фактом! Наш ребёнок был у меня дома, в кристалле… в кристалле, вполовину меньшем, чем требуется для поддержания сознания.

Я испугался. Доработал свою систему увеличения производительности, протестировал миллион раз, попробовал. Она сработала, подняв планку на двадцать семь процентов, это дало мне ещё полгода на то, чтобы придумать что-то получше. И я придумал. — Он посмотрел прямо в глаза Ориону, напряжённо выдохнул: — Я закрылся дома на два года, и написал самый совершенный искусственный интеллект в Империи, настолько идеальный, что его с радостью взяли на роль души «Ориона».

Парень задышал чаще, до боли сжал ладонь Дианы, впиваясь взглядом в лицо профессора, тот кивнул:

— Да, Орион. Это я настоял на твоём настоящем имени, сделал это одним из обязательных пунктов контракта… Очень хотел, чтобы тебя звали в честь матери. Так что ты не корабль, мой мальчик. Ты человек. Ну или почти человек, сын престарелого хомосапиенса и прекрасной сонатки с лунными глазами.

— Если кто-то об этом узнает, вас ждёт трибунал, а меня — лаборатории. — Орион зажмурился, глубоко вздохнул.

— Что? — встревожился профессор, — Я кое-что понял, — ответил Орион, грустно улыбнулся, — у меня в голове есть кое- что такое… о чём я ничего не знаю. Не знал. Тени, ощущения… Теперь я понял, что это. У меня в памяти сохранился звук её сердцебиения. — Он посмотрел на совершенно подавленного профессора, прошептал: — Хотите послушать?

Мужчина прикусил губу, кивнул, плотно зажмурил глаза, и из динамика его наручного комма раздался низкий, приглушённый как сквозь воду, гудящий удар, потом ещё один, ещё…

Диана высвободила ладонь из руки Ориона, поднялась и тихо вышла с террасы, утирая слёзы.

А двое мужчин остались слушать, как стучит давно мёртвое сердце, которое когда- то их любило.

Эпилог

Всё закончилось.

Младший медтехник Диана Нейле молча сидела на лавке у здания Императорской клиники, в которую только что вошёл Орион.

Мыслей не было. Закончились. И слёзы закончились. И силы, силы вообще закончились очень давно, она не понимала, каким чудом до сих пор остаётся в сознании. Нет смысла здесь быть, никакого.

Потому что всё закончилось.

Короткая бессонная ночь, пьяная от нежности и слёз, крепкая до головокружения, такая отчаянная… закончилась. И сейчас во всю палило солнце, которое больше не увидит, как он улыбается. На деревьях росли яблоки, которые ему не достанутся. На лице дрожали губы, к которым он больше не прикоснётся.

Кто ты, парень? Молодой гениальный программист с космическими глазами? Свидетель множества преступлений, совершённых ради тебя и против тебя? Рой фотонов, мечущихся по алмазным нервам биокристалла? Или бессмертная душа, пришедшая в мир таким невероятно сложным, извилистым путём?

Время несётся мимо, с незаметно-бешеной скоростью, где они были всего несколько месяцев назад? Подумать только, она тогда ещё не была с ним знакома… а сегодня готова ради него вырвать собственное сердце и так ползти на коленях к ногам этой суки императрицы, умоляя… Вот только это ничего не даст. Умереть — это слишком поэтично и слишком просто. Жить гораздо сложнее. Особенно теперь.

Шутки кончились.