Капитан Перережь-Горло. Западня

— Каким образом, мадам, он может послать такое сообщение?

— Не знаю, но он попробует. Рискнет для этой цели каждым штыком на Железном берегу! О, если вы считаете, что использовать лауданум недостойно такого офицера, как вы…

Внимательный наблюдатель подметил бы, что слова Иды казались совершенно не связанными с ее мыслями.

Сбросив пыльник еще до выезда из Парижа, она осталась в красно-черном дорожном платье, непрозрачном, в отличие от ее вечернего туалета, но столь же ярком и экзотичном. Пальцы ее правой руки сжимали левое запястье Мадлен, которая сидела, побледнев и напрягшись, но продолжая улыбаться и не делая попыток освободиться.

— Если вы считаете, что использовать лауданум недостойно офицера, — усмехнулась Ида, как бы давая понять, что это и в самом деле недостойно, — по крайней мере, не говорите ему того, что намеревались сказать минуту назад. С этим телохранителем, следующим за нами (вы меня понимаете, Ги?), он будет таким же беспомощным, как если бы его крепко связали. — Здесь Ида прервала монолог. — Ален! Ты что, уже приступил к своим проклятым трюкам? Что ты там достал?

Алан, пребывая на пределе внутреннего напряжения, сохранял обычную обходительность и дружелюбие. Вынув из внутреннего кармана голубого камзола сложенный продолговатый лист плотной бумаги, он аккуратно разложил его на коленях.

— Это карта Булонского лагеря и его окрестностей, — объяснил он. — Вам незачем удивляться — ее, как и все остальное, дал мне сам папаша Фуше.

— Ги! — взвизгнула Ида. — Заставьте его спрятать назад эту карту!

— Почему я должен ее прятать? — осведомился Алан. — Не отрицаю, что меня, как и вас всех, интересует происходящее этой ночью. Но, как говорит Мерсье, что я могу сделать на столь поздней стадии развития событий?

— Говорю вам!..

— Мерсье, — промолвил Алан, — если наша дорогая Ида настаивает на том, чтобы вы буквально исполняли полученные приказания, она не может заставлять вас отбирать у меня карту. Как бы то ни было, я только попытался определить…

Внезапно, как будто его чуткий слух уловил какой-то шум, Алан высунулся из окна и посмотрел на дорогу за ними. В одну секунду он снова занял свое место, но Мадлен показалось, что его глаза из зеленых стали черными.

— Нет, ничего, — сказал Алан, предупреждая неизбежные вопросы. — Мы должны быть уверенными, что Талей-ран не отстает — он все еще здесь. По-видимому, ничего не произойдет, покуда он не явится к императору?

— Клянусь всеми святыми! — воскликнул Мерсье. — Если бы вчера вечером я догадался о том, что знаю теперь, то скорее умчался бы в Булонь на самом быстром копе, чем принял бы ответственность за вас! Неудивительно, что Фуше хочет заполучить вас к себе на службу! Если вы не собираетесь связаться с англичанами, зачем вам теперь понадобилась эта карта?

— Сейчас объясню. В настоящее время мы едем на север и все еще поднимаемся вверх. Но вскоре мы должны начать спускаться с холма и выехать из леса…

— Ну?

— Выехать из леса, — Алан ткнул пальцем в карту, — в долину Кондетт, находящуюся впереди, слева от нас. Справа через несколько километров чистого поля начнется Булонский лес.

— Да, я это знаю. Ну и что?

— В Булонском лесу находится большое открытое пространство, именуемое Полем воздушных шаров. Эти шары император намерен использовать для вторжения. Разве не очевидно…

Прервав его властным жестом, Мерсье протянул руку.

— Довольно, — заявил он. — Дайте мне эту карту! Алан отложил ее в сторону.

— Но я только пытался…

— Хепберн, не принуждайте меня впадать в мелодраму и снова угрожать вам пистолетом! У меня может не остаться выбора. Дайте мне карту!

— Как хотите, — ответил Алан после напряженной паузы. Аккуратно сложив карту, он передал ее Мерсье. — Быть может, услышав, что я хотел сказать, вы вернете ее мне.

— Очень в этом сомневаюсь. Но что вы хотели сказать?

— Количество этих шаров, — заговорил Алан, — приблизительно определяется от тысячи, что несколько притянуто за уши, до ста, что более вероятно. Каждый шар снабжен корзиной, вмещающей десять человек. При благоприятном ветре — таком, какой дует этой ночью…

— Откуда вы все это знаете?

— Знаю? — сердито переспросил Алан. — Уже три года императорские воздушные шары являются сюжетами гравюр в витринах лондонских магазинов. Все об этом знают! Так вот, когда мы начнем спускаться и выедем из леса…

— Вы не чувствуете движения кареты? — сказала Мадлен, привстав с места. — Мы уже спускаемся вниз.

— Отлично! Значит, мы скоро увидим Булонский лес так же ясно, как и поля на другой стороне. Если шары полностью надуты и мы увидим их над деревьями, значит, император наконец приступил к делу.

— Верно! — пробормотал Мерсье.

— Вот что я имел в виду. Если вы вернете мне карту…

— Ни за что, друг мой! Сидите спокойно — нам не нужны неприятности! Чего я не могу понять, так это преступной небрежности папаши Фуше, всегда такого осторожного, который снабдил вас картой.

— Не можете? — вмешалась Ида. — Зато я могу!

От нее словно исходил жар вдохновения, обжигая всех присутствующих. Острые скулы, длинный рот с пухлыми губами, узкие глаза отражали пылкость ее натуры.