Капитан Перережь-Горло. Западня

— Я знала с самого начала, — продолжала Ида, — что Фуше ведет какую-то двойную игру! Только это может объяснить все. Фуше никогда не отказывался от своих революционных принципов — он ненавидит императора и в возможном падении империи усматривает преимущества для себя. Вызвав Шнайдера в Париж, Фуше очень встревожился, когда тот собрался вытащить саблю. — Ида конвульсивно сжала колено Мерсье. — Гром и молния, мне все ясно! Министр полиции — капитан Перережь-Горло!

У форейтора Мишеля больше пе было повода использовать свой кнут. Экипаж со звоном и лязгом катился вниз. Второму форейтору в любой момент могло понадобиться ползти на козлы и тормозить. Посмотрев на Алана, Ида застыла как вкопанная, встретив его насмешливый взгляд.

— Что с тобой? — воскликнула она. — Я права, не так ли?

— Нет, — уверенно ответил Алан. — Значит, ты тоже угодила в эту ловушку?. ……

— Что?

— Я и сам чуть было не попал в нее, — продолжал Алан.

— Быть может, Фуше хотел сбить меня с толку, посмеяться над императором и даже оказать ему неповиновение…

— Ну тогда…

— Но Фуше не капитан Перережь-Горло, так как он слишком осторожен, чтобы замыслить измену, пока до него это не сделает кто-нибудь другой. Вспомни историю всей его ренегатской политики, и ты согласишься, что я прав.

— Тогда кто же такой капитан Перережь-Горло?

— Минуту назад, — усмехнулся Алан, — ты говорила, что это не имеет значения. Лично меня это вовсе не касается. Но тебя, как француженку, должно касаться то, что кто-то в Булони, используя грубые, но эффективные методы, будет продолжать приказывать своему наемнику закалывать людей в темноте, а возможно, распорядится убить самого императора в час вторжения. — Прервавшись, Алан внезапно поднял голову. — Спокойней, Мишель! — крикнул он.

— Вы вывалите всех нас в канаву, если будете править лошадьми таким образом!.. Поэтому, думаю, мы можем согласиться, что Шнайдер по-прежнему важен для нас. Мерсье!

— Да?

— Когда мы выедем в долину, то окажемся очень близко от Пон-де-Брика. Где именно находится гостиница, именуемая «Парком тридцати статуй»?

— Очевидно, мы уже недалеко от нее.

— Полагаю, что если это ночь вторжения, то нас запрут внутри. Кто содержит гостиницу?

— Женщина, которую называют Герцогиней.

— Что еще за герцогиня?

— Это просто прозвище. Она весьма колоритная особа. Нет, ни она, пи слуги, ни двое часовых-гвардейцев, которые всегда там дежурят, не станут вас запирать. Но я это сделаю, что бы ни случилось!

— Послушайте, Мерсье…

— Друг мой, умоляю вас не спорить! Вы оставите этот дом, только если я умру!

— Но, приятель, неужели ничто не может побудить вас отказаться от своего решения? Если, например, я обращусь к самому императору?

— В такое время? Невозможно! Если, как вы говорите, сигнал будет дан этой ночью…

Мерсье умолк, затаив дыхание. Все высунулись в правое окно, глядя вперед.

Хотя экипаж все еще громыхал и раскачивался, они, выехав из леса на открытое пространство, замедлили скорость.

Во мраке душной ночи можно было рассмотреть лишь предметы, находящиеся рядом. К северо-востоку, на расстоянии двух миль, можно было различить темную массу Бу-лонского леса.

Алан неверно рассчитал расстояние. Они находились слишком далеко, чтобы в подобной темноте отчетливо разглядеть подробности, которые он надеялся увидеть. Однако в лесу были ясно заметны мерцающие огни, а над деревьями — причудливые очертания ярко раскрашенных предметов. Воздушные шары, сколько бы их ни было, уже надутые до предела, удерживались лишь на туго натянутых канатах.

— Мадам Хепберн! — произнес капитан Мерсье негромко, но столь необычным тоном, что сердце Мадлен дрогнуло. — Пожалуйста, поменяйтесь со мной местами и сядьте рядом с вашим мужем. Умоляю, не спорьте и не медлите! Делайте, как я вас прошу!

Не отводившая взгляда от Алана, Мадлен была потрясена еще сильнее. Алан вовсе не смотрел на воздушные шары!

Высунувшись, он устремил взгляд через плечо в сторону самой Булони. За лесом виднелся свет другого рода — слабый и красноватый, словно от длинного ряда фонарей и факелов, движущихся по дороге к югу.

Алан сжал кулаки:

— Мадам Хепберн!

— Прошу прощения! — машинально прошептала Мадлен, так как Мерсье тоже говорил шепотом. Проскользнув мимо него, она села рядом с Аланом.

Мадлен забыла об усталости и боли в спине и коленях. Теперь Мерсье наблюдал за движущимися огнями, а может быть, он заметил их с самого начала.

Мысли Мадлен завертелись кругом. Вторжение! Грандиозные события, происходящие этой ночью, не сопровождались барабанным боем издалека. Но что означают эти движущиеся огни?

— Думаю, дружище Хепберн, — резко произнес Мерсье, — вы видели достаточно.

Подняв руку к шторе центрального окна над дверью, он потянул ее вниз, затем проделал то же с другими двумя окнами справа, оставив незашторенным только окно рядом с собой.

— Мадам де Сент-Эльм, — сказал капитан, — не будете ли вы так любезны спустить все три шторы на вашей стороне?

— Но мы же здесь задохнемся! — воскликнула Ида, бешено обмахиваясь веером. — В карете совсем нет воздуха!