Капитан "Старой черепахи"

— Товарищ Никитин, у меня народ совсем разут: на троих красноармейцев одна пара сапог. А ведь зима скоро. И главное — с оружием беда: на весь пост восемь винтовок. Еще бы штук десяток...

Кудряшев с тревогой наблюдал за выражением лица председателя: «Опять откажет. Наверняка откажет!»

— Еще что?

— Пулеметик бы...

— Пулеметик? Никитин помолчал.

— Насчет пулеметика и сапог не обещаю, а винтовками к зиме всех вооружим. У каждого будет винтовка... Так, говоришь, Тургаенко живет не по средствам?.. Какой это Тургаенко? Такой грязный, седые брови?..

Не постучав, в кабинет вошел Чумак. Никитин недовольно посмотрел на него:

— Что там еще стряслось?

— Только что позвонили из тюрьмы, товарищ председатель, сообщили, что подследственный Чириков покончил с собой...

Глава II

1

Андрей проснулся в самом отличном настроении. Потянувшись, он почувствовал приятную бодрость во всем теле. Даже рана перестала ныть.

В окно было видно ярко-синее солнечное небо. «Да, здесь, у моря, и небо не такое, как где-нибудь под Касторной!..»

— Вставай, вставай, сухопутный моряк! — раздался голос отца.

Роман Денисович пришел с дежурства часа два назад и, поев холодного борща, не лег, как обычно, отдыхать, а решил дождаться, пока проснется сын.

Андрей надел приготовленный матерью флотский китель, подошел к Роману Денисовичу.

— Здравствуй, отец!

Роман Денисович, не торопясь, снял скрепленные проволочкой очки, отодвинул в сторону инструмент и дощечки: он мастерил модель шхуны.

— Здравствуй, Андрей!

Отец и сын обнялись.

Роман Денисович за последние годы сильно постарел: испещренные глубокими морщинами щеки ввалились, острый нос с горбинкой как-то опустился к губе, седая округлая борода заметно поредела.

«Вот и я, если доживу до его лет, таким же буду», — подумал Андрей, усаживаясь за стол, на который мать подала сковородку с жареными бычками.

— Хлебушка нет! — сокрушенно сказала она.

— На нет и суда нет! — буркнул отец. — Любит старуха воду в ступе толочь...

— Ладно тебе характер выказывать, — добродушно промолвила Анна Ильинична, ставя на стол кувшин с молодым вином.

Андрей достал из чемодана сухари, полученные в киевском военкомате.

— Насовсем, значит, пожаловал? — спросил отец, разглядывая сына. — Теперь как же: в контору пойдешь бумагу портить либо начальником каким? Лучше бы уж тебе в армии остаться. В нынешнее время моряку у моря жить — сердце травить. — Роман Денисович досадливо махнул рукой. — Вот мне маяк приказали засветить, а кому светить? Дельфинам?

— Мне броненосец не нужен! — отшутился Андрей.

— Какой там броненосец, дырявой лайбы днем с огнем не сыскать. — Отец поковырял на сковороде вилкой. — Рыбки половить и то не на чем...

После завтрака Андрей побрился и направился в управление Черноморского пароходства в надежде устроиться на какое-нибудь судно, хотя бы каботажного плавания. Но отец и Серафим Ковальчук оказались правы.

— Плавать у нас не на чем. Могу предложить вам заведовать складом, — сказал начальник стола личного состава. — У нас всего с десяток судов. Остальные либо лежат на грунте, либо уведены интервентами. Ходят слухи, будто в ноябре перегонят с Балтики несколько пароходов, только ведь на них свои команды. Вот если кого-нибудь спишут на берег... Ждите. Обещаю — буду вас помнить...

— Вилами на воде написаны их обещания, — усмехнулся встретившийся в коридоре знакомый капитан и посоветовал ехать в Петроград или в Архангельск. — А то попытай, сходи в Рыболовецкий союз, у них уцелела пара шаланд, может, возьмут тебя шкипером. Я сам плавал на «купце», а теперь командую колесным буксиром.

«Шаланда? Рыбаки? Нет! К рыбакам я не причалю!»

Ермаков бесцельно бродил по улицам и не заметил, как очутился в Приморском парке.

Безлюдная аллея заканчивалась у каменной аркады над обрывом. Под обрывом, у гранитных массивов Ланжерона, пенился неслышный с высоты прибой. Над серыми волнами чертили воздух чайки. Одинокая шаланда плыла к пескам Дофиновки.

Андрей машинально нащупал в кармане трубку: табакерка пуста, впору курить махорку.

Отчетливая полоса дождя скрывала горизонт. Небо нависло над бухтой низким серым пологом. Дуга главного мола и волнорез ограничивали пустынную гавань. Ни одного корабля у причалов!

«Куда теперь идти? С кем посоветоваться? С Симой Пулеметом? А чем поможет Сима?..»

Выйдя из парка, Ермаков прошел по улице Розы Люксембург, по любимой Дерибасовской, завернул на Греческий базар, где торговали всем, что душе угодно. Тут можно было купить и крупчатку, и маслины, и масло с салом, и груши, и вино, и американские консервы, и какао. Но где взять миллионы рублей, если неизвестно, как заработать сотню тысяч?

«Может, зря я загордился и не наведался в Рыбаксоюз? — подумал Андрей и машинально прочел вывеску часовой мастерской: «Самое точное время в Одессе. Мастер Павла Буре — Петр Борисов»... — Для чего теперь мне точное время?!»

2

Прошел еще день, а дело не сдвинулось с мертвой точки.