Капитан "Старой черепахи"

Чтобы отвлечь внимание пограничной охраны, помощники Яшки должны устроить по соседству шум. Само собой разумеется, о подлинной цели демонстрации знал только один Лимончик, а он был заинтересован в побеге не меньше англичанина. Даже Долговязый, которому было приказано отвлечь чекистов, не знал, что Яшка уезжает из Одессы в длительный «отпуск». Лимончик не имел привычки посвящать подручных в свои планы, и они не посмели даже спрашивать, для чего нужно «пошуметь» на берегу именно сегодняшней ночью.

Лимончик ждал Пфеффера над обрывом, у скрытого в кустах выхода из катакомб, откуда он вылез с маленьким и довольно тяжелым чемоданчиком, наполненным добычей — драгоценностями и золотом...

Тургаенко из предосторожности целый день и вечер просидел дома. После истории с Остапчуком он боялся доверять кому бы то ни было и решил действовать в одиночку.

Порывистый, злой ветер, волнение на море и снег не предвещали хорошего. Как раз напротив стоянки разместились цыгане, и поэтому Тургаенко не решился воспользоваться шаландой. Он вышел, бесшумно прикрыл дверь, прижимаясь к стене дома, дошел на носках до угла, лег на холодный заснеженный песок и пополз вдоль берега у самой линии прибоя. Дважды ему пришлось прятаться за камни — мимо проходил пограничный патруль. «Что-то их сегодня больно много?..» — с тревогой подумал артельщик.

Так, ползком, хоронясь за камнями, Тургаенко добрался до небольшой лодки. Теперь требовалась быстрота. Он поднялся и, приподняв нос лодки, столкнул ее в набежавшую волну. Откатываясь назад, волна подхватила лодку, артельщик заработал кормовым веслом. «Сошло!..»

А спустя каких-нибудь три-четыре минуты на стоянку прибыл Чумак. Войдя в дом, он разбудил рыбаков:

— Где ваш артельщик?..

2

Лимончик начинал уже нервничать, когда появились, наконец, англичанин и немец. Лошадей они оставили в полукилометре от берега у знакомого Пфефферу садовода.

Яшка хотел было сказать часовщику о том, что сегодня утром «Валюта» ходила в море, но сообразил: сейчас лучше помалкивать, — новость доказывала провал всей истории с Симой Пулеметом. Англичанин рассвирепеет, и, кто его знает, не придет ли ему в голову блажь отказаться от побега. А Лимончик не желал оставаться в Одессе ни одного лишнего часа.

— Сейчас начнется, — сказал Яшка, поглядев на светящийся циферблат часов.

И точно в назначенную минуту со стороны расположенного неподалеку курорта Аркадия раздались выстрелы. Долговязый поднял шум, инсценируя нападение на склад приморского ресторана.

Англичанин молча пожал Пфефферу руку, и тот скрылся в кустарнике.

— Пошли! — шепнул Робинс Лимончику.

Внизу послышался топот ног: трое пограничников пробежали в сторону Аркадии. Остановившийся было Яшка снова начал спускаться. Он первым спрыгнул с камня на прибрежный песок и не успел оглянуться, как под левую лопатку ему вонзился кинжал. Яшка приподнялся на носки, выронил чемодан, выгнул руки назад, схватился за рукоятку кинжала и упал лицом на камни.

Робинс бесцеремонно перевернул убитого, расстегнул у него пальто, пиджак, вытащил два бумажника, спрятал к себе в карман, схватил чемодан и побежал к скале, за которой стояла лодка Тургаенко.

3

Рассвет наступил мутный, со снегопадом. Милях в девяти от Одессы снегопад сменился метелью. Брызги, снег, ветер слепили глаза.

Ермаков и боцман стояли у штурвала, с трудом направляя «Валюту» наперерез тяжелым волнам, которые вырастали перед самым носом и, пронзаемые бушпритом, заливали бак.

Ермаков сомневался, удастся ли в такую осатаневшую погоду увидеть рыбачью лодку. И вдруг она вынырнула в двух кабельтовых с левого борта. Буквально вынырнула из пены, брызг и снега. Да к тому же не одна, а вместе с шхуной Антоса Одноглазого.

Антос только что принял с лодки пассажиров и, бросив ее на волю волн, поднял паруса.

«Валюта» пронеслась мимо «грека», оставшегося за кормой. Стрелять на таком расстоянии при сильном накате было бессмысленно. Словно забыв о крепком норд-осте, Ермаков скомандовал:

— Поворот через фордевинд, гика-шкот травить!

Шхуна покатилась под ветер, резко накренилась, паруса наполнились, грозя перевернуть ее. Пограничники крепко держали шкоты в руках.

Репьев, стоящий у пулемета вместе с Соколовым и Уланцевым, невольно прикусил губу.

Едва «Валюта» стала бортом против ветра, как раздались слова новой команды:

— Кливер-шкоты травить!

Пограничники понемногу перепускали между пальцев мокрую снасть. Корма шхуны подошла к линии ветра.

— Грот на гитовы!

Пограничники поспешно подтянули нижнюю кромку паруса к рее, чтобы он не работал. «Валюта» повернулась в желаемом направлении, и Ермаков произнес слова последней команды:

— Кливер-шкоты травить!

Парус распустился в нормальное положение, и все облегченно вздохнули.

— Пятнадцать лет на флоте, а такого не видал! — прошептал Ковальчук.

Теперь шхуна оказалась мористее «грека» и отрезала ему путь к бегству, как и в памятный день аварии на минном поле.

— Подсекай парус! — крикнул Ермаков Макару Фаддеевичу.