Капитан Ульдемир. Властелин [сборник Литрес]

Он может, если хочет, сохранять – или снова принимать – свой традиционный облик, но отлично обходится и без него. В последнем случае он находится совсем в других взаимоотношениях с окружающей его средой: он независим от нее.

Человек, проникший в Черное Пространство, находился на Космической стадии развития. Он легко передвигался в не предназначенном для человеческой жизни пространстве, не испытывая ни малейшего страха. Тому, что составляет основу человека, ничего не надо бояться: нанести ему какой-то ущерб способны лишь самые Высшие силы. Они, однако, избегают этого, потому что назначение этих сил – не в причинении вреда, но, напротив, в создании блага.

Человек внимательно прислушивался и всматривался. Он мог делать это, так как сохранил свой облик, а значит, и те механизмы, при помощи которых человек видит и слышит. Если бы он отбросил тело, сведения об окружающем мире поступали бы к нему по другим каналам. Человек предпочел сохранить привычные способы анализа. Возможно, потому, что они были для него привычными. Это может свидетельствовать лишь о том, что в Космическую стадию развития человек этот вступил недавно.

Однако, несмотря на то что чувства его были напряжены до предела, долгое время человеку казалось, что здесь вообще ничего нельзя ни увидеть, ни услышать, ни ощутить каким-либо иным образом.

Немой мрак казался плотным, непроницаемым, как дикий черный утес. Настолько неуязвимым он представлялся, что, прежде чем сделать нужное движение и соприкоснуться с этим мраком, а потом и вступить в него, человек заколебался. Ему вдруг представилось, что мрак поглотит его и уже никогда не выпустит назад, в мир, где горели звезды, сияли туманности и жили люди.

Человек осторожно протянул руку и хотел прикоснуться к черному. Но рука не встретила сопротивления. Лишь в коже возникло ощущение, как будто человек погрузил руку в прохладный, насыщенный газом источник…

Человек поспешно отдернул руку. Обернулся. Мир успокоительно светился за его спиной. Фронт мглы был неподвижен: однако звезды едва уловимо перемещались, и человек понял, что на самом деле мрак находится в движении и он, человек, сейчас перемещается вместе с ним.

На всякий случай человек послал мысленный привет и свою любовь всем, кто был дорог ему и оставался в хорошем, звездном мироздании. Вздохнул и решительно двинулся вперед, чтобы утонуть во мраке.

Именно в это время пребывания в нерешительности он и был замечен глядевшими на Черное Пространство людьми Заставы.

Для того чтобы войти во мрак, достаточно было лишь пожелать этого; таков способ передвижения людей Космической стадии.

Человек пожелал: и мрак мягко обнял его со всех сторон. Когда через минуту человек обернулся, за спиной уже не было звезд. Нигде не было ничего, кроме тьмы.

Во всяком случае, так ему показалось вначале.

Мгла, однако, не была тяжелой. Не налипала, не давила, не душила. Наоборот, передвигаться в ней было легко. Хотя не возникало уверенности в том, что ты действительно передвигаешься: во мраке не существовало никаких ориентиров, по которым можно было бы судить о скорости и направлении движения.

Ощущение было как раз обратным: что сам ты неподвижен, зато окутывающая тебя мгла безостановочно проносится мимо, мчится без звука, без ветерка…

Понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому впечатлению и признать, что оно, наверное, является нормальным; потому что ничего не происходило – только мчалась куда-то мгла.

И только когда возникла уже какая-то привычка к этому состоянию, монолитная мгла понемногу стала не то чтобы исчезать, нет, она оставалась столь же непроницаемой, и все же начала как-то расслаиваться. Вернее, во мраке стали выделяться какие-то различимые структуры. Они были так же беспросветны и как будто ничем не отграничивались от окружающего мрака; и тем не менее откуда-то появилась полная уверенность в том, что они действительно существуют.

По-прежнему управляя своими чувствами, человек продолжал углубляться в пространство мрака. Во всяком случае, так ему казалось.

Мрак вместе с включенными в него структурами продолжал нестись мимо, неощутимо обтекая человека. Потом дала трещину тишина. Собственно, нельзя было назвать звуками то, что возникло в глухом молчании. Наверное, человек в Планетарной стадии существования ничего не услышал бы даже при полном напряжении слуха. Нет, не звуки то были – скорее, если можно так сказать, изображения звуков в сознании, проекция звуков на экране человеческого воображения.

Но так или иначе, в них что-то было; звуки или нет, но они несли в себе какую-то информацию.

Человек не сомневался в том, что их можно понять. Потому что различные языки и наречия – неотъемлемое свойство Планетарного человека, но уже в Космической стадии бытия потребность в них исчезает, поскольку на самом деле в мироздании существует единый язык, как существует и единая истина.