Капкан

— Хороший бюджетный вариант у меня уже был в другой жизни. Давайте… Давайте так — вы покажете самое лучшее, что у вас есть, и я выберу то, что мне понравится.

Продавец колебался. Выкладывать передо мной «самое лучшее» ему явно не хотелось. Он покосился куда-то в сторону и вверх, надо полагать, там висела камера. Наверняка и тревожная кнопка есть. Может, и охрана сидит в подсобке.

— Или подскажите, где поблизости магазин ваших конкурентов, — сказал я.

Что-то в хрупкой душевной организации продавца надломилось. Возможно, он прикинул размер комиссионных — если, конечно, работодатель использует такую схему расчёта. В итоге решил засуетиться:

— Хорошо, господин, есть несколько колец, которые могут вас заинтересовать.

— Отлично, — кивнул я и, отвернувшись, уставился на оставленную на прилавке газету. Заинтересовался, развернул её к себе.

«Глава УБН пропал без вести», — гласил заголовок.

Газетные статьи всегда строятся по одному и тому же принципу. Вверху — основная информация, а чем ниже, тем бесполезнее. Поэтому в девяти случаях из десяти прочтения заголовка более чем достаточно. И всё же я пробежал взглядом столбец.

Писал явно молодой журналист, которому повезло узнать сведения, для него не предназначавшиеся. Сенсации сделать не вышло, поскольку фактов не было никаких. «Как сообщает анонимный источник…», «согласно пожелавшему остаться неизвестным…», «по непроверенным данным…». Редактор, видимо, тоже решил, что вытаскивать такой вялый материал на первую полосу — идея так себе, и в результате статья потерялась среди открытых писем с жалобами на состояние дорог и сухих отчётов о грабежах и убийствах в трущобах.

Я улыбнулся. Хорошо. Очень хорошо! Беги, мой старый друг. Уноси ноги. Можешь сколько угодно хохотать в своём злодейском логове. Мы-то с тобой знаем, кто теперь из нас двоих охотник, а кто — жертва. Клан Чжоу уже на моей стороне, они очистятся от твоей заразы. Хуа, полагаю, скоро вылетят из большой игры, как пробка из бутылки шампанского на моей свадьбе. Остальные трое — задумаются, и если будут думать правильным местом, то сделают правильные выводы. Ты был в шаге от победы, дорогой друг Кианг, но я оказался рядом, и опять у тебя всё накрылось медным тазом.

— Вот, посмотрите, пожалуйста, — сказал продавец, и я перевёл взгляд на кольца в коробочках, разложенные на прилавке.

Я держал руки на виду и не тянул их к товару — не хотелось нервировать продавца, который сбивчиво объяснял что-то про одно из колец. Моё внимание привлекло другое.

— А это — что, серебряное? — спросил я, указав на кольцо, которое оставалось под стеклом, продавец его не вытащил.

— Которое? Ах, это? — Продавец благодушно рассмеялся. — Нет, это белое золото. Многие путают. Изумруд полтора карата, бриллианты.

— Изумруд, — повторил я и кивнул. — Мне нравится. Думаю, подойдёт.

— Уверены? — спросил продавец.

— Угу. Сколько?

Он сказал. Я полез в карман. Когда терминал издал одобрительный писк, с души продавца рухнул тысячетонный камень.

— Вы уверены, что размер подойдёт? — запоздало спросил он, когда я уже сунул бархатную коробочку во внутренний карман куртки.

— Процентов на восемьдесят, — сказал я. — В случае чего ведь можно будет что-то сделать?

— О, да, конечно…

— Тогда не вижу причин откладывать красивую сцену. Всего вам хорошего, господин.

Упав на сиденье рядом с Дэйю, я выдохнул:

— Едем.

* * *

Проблесковые маячки бросились в глаза сразу же, как только Джиан повернул на нашу улицу. Дэйю напряглась, подобралась.

— Какого?.. — пробормотал Джиан и поддал газу.

Скорая, полиция. Мой дом. В груди нехорошо защемило.

Кианг… Это ведь совершенно не в его духе. Нет, он — не тот человек, чтобы…

— Да быстрее давай! — рявкнул я.

Джиан подлетел к столпотворению на скорости километров шестьдесят, при разрешённых здесь двадцати. Резко затормозил. Народу собралось — наверное, со всей улицы. Скорая, полицейские натягивают жёлтые ленты. Один махнул рукой, предлагая объезжать по встречке, но Джиан затормозил прямо перед ним. Я выскочил из машины.

— В чём дело? — накинулся на ближайшего полицейского.

— Иди отсюда, парень, — беззлобно откликнулся тот. — Нечего глазеть.

— Это — мой дом, — процедил я сквозь зубы. — Что случилось?

Полицейский захлопал глазами, явно растерявшись от такого поворота событий. Кому принадлежит дом, он, безусловно, знал, но в лицо меня не видел и сейчас лихорадочно прикидывал, как себя повести. Доложить? Задержать? Объяснить?

Что-то изменилось в гуле толпы. Я повернул голову. Покачнулся.

Из дома вышли двое человек с каталкой. Не торопясь. Человек, лежащий на каталкой, уже никуда не спешил — в чёрных мешках обычно всем уже всё равно.

Я бросился туда, к ним. Полицейский попытался заступить мне дорогу, но отлетел в сторону. Я даже не успел задуматься, как его отбросил. Следующего отшвырнула Дэйю. Толпа раздалась, я остановился возле носилок.

— Что вы делаете? Вы не можете… — говорил кто-то.

Я дёрнул молнию на мешке.