Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

Пушкин редко появляется на балах. Но когда он бывает, Дантес со злорадством наблюдает, как на Пушкина устремлены насмешливые взгляды толпы знати. И как им не злорадствовать и не ухмыляться, ведь он послал вызов на дуэль, а потом сам ее и отозвал. Он бесится? Ну и поделом!.. Отсрочка, которую он пообещал Натали, закончилась, и он искал удобную минуту, чтобы шепнуть несколько слов своей будущей сестре-красавице.

При первой встрече с Дантесом Натали поздравила его с предстоящей свадьбой.

– Но я не буду вас благодарить за это, – отвечал он, нагло улыбаясь.

– Хотелось бы надеяться, – решила она уколоть наглеца, – что ваша невеста отвечает вам с той же пылкостью, о которой вы признаетесь в своих записках?

Голос Натальи Николаевны, наверное, дрогнул, и Дантес уже откровенно рассмеялся:

– Я пишу вовсе не Катеньке, а вам и только вам, Натали! Мне жаль, что вы этого не понимаете…

Она не знала, что ответить… К счастью, Дантес отошел в сторону.

Если бы только могла заглянуть Наталья Николаевна в одно письмо, она, возможно, вела бы себя немного по-другому, которое было отправлено из Петербурга за границу!

«Натали со своей стороны ведет себя не слишком прямодушно: в присутствии мужа не кланяется Дантесу и даже не смотрит на него, а когда мужа нет, опять принимается за прежнее кокетство – потупленные глазки, рассеянность в разговоре, замешательство, а он немедленно усаживается против нее, бросает на нее долгие взгляды и, кажется, совсем забывает о своей невесте, которая меняется в лице и мучится ревностью».

Оно было написано не кем-нибудь, а дружеской рукою Софьи Николаевны Карамзиной.

Пушкину было не до балов. Первый год своего существования «Современник» пережил. Средств от него не прибавилось, а расходы увеличились. Но Александр Сергеевич даже и не думает о том, чтобы прикрыть журнал.

Глава 14. 1837 год

Пушкины едут встречать Новый год к Вяземским. Съезжаются гости. Пушкин любит этот праздник, как и дом Вяземских, где всегда ему рады.

Бал в разгаре. Наталья Николаевна, как обычно, собрала вокруг себя поклонников ее красоты.

К ней подбежала запыхавшаяся Коко, которая смотрит на сестру с некоторым любопытством.

– Тебе надо уже отдохнуть, Коко, – заботливо проговорила Наташа.

Катя садится рядом и начинает глазами искать жениха. Куда он запропастился?..

Весь Петербург был в ожидании свадьбы младшего барона Геккерена. Об этом говорили даже в Зимнем дворце.

– Не пойму, – задавалась вопросом императрица, – к чему такая жертва?

Ей хорошо был знаком кавалергард Дантес, и почти не припоминалась ее фрейлина, которая недавно обратилась за разрешением вступить в брак. Императрица отказывалась понимать, как такой блистательный кавалер мог жениться на посредственной девице?..

Общество было в нетерпеливом ожидании понаблюдать за четой Пушкиных на свадьбе…

И вот день свадьбы наступил. Венчание происходило в двух храмах, поскольку жених и невеста были разного вероисповедания, – в Исаакиевском соборе и в католической церкви святой Екатерины.

Свита брачующихся была представлена блестящим составом дипломатов, кавалергардов, камергеров и камер-юнкеров высочайшего двора, а также дамами и девицами самых громких фамилий.

Как всегда, вне конкуренции была Наталья Пушкина, приехавшая в собор вместе с Азинькой.

Натали спокойно наблюдала церемонию венчания. Она ничего не замечает вокруг себя, ни устремленных на нее взглядов, ни шепота переговаривающихся дам. Она молится, защищая себя молитвой.

После венчания теперь уже баронесса Екатерина Геккерен и ее молодой муж оправились в голландское посольство.

В посольство поехала и Наталья Николаевна. Дантес подошел к ней и как близкий родственник поцеловал руку. Он не успел ничего ей сказать: Дантеса позвала Коко. Но в голове барона родилась мысль: муж Натали разрешил ей присутствовать на свадьбе!

На самом деле решение об участии Наташи в свадебной церемонии принималось нелегко. Разговор на эту тему она затевала несколько раз.

Пушкин упорно сопротивлялся:

– На этой свадьбе ни мне, ни тебе места нет!

К уговорам подключалась тетушка, которая охала, крестилась, уверяла, что это будет срам на весь Петербург. Как это так – не быть на свадьбе сестры!

Наконец, Пушкин уступил:

– Ладно, езжай ты одна… Моей и ноги там не будет!..

Здесь, в посольстве, особое внимание ей уделил сам старый Геккерен. На самом деле он ненавидел эту женщину, принесшую ему столько переживаний и неприятностей.

В посольстве она не стала задерживаться. Когда собралась уезжать, ее и Азиньку проводила молодая чета.

– Наш первый визит будет к вам, – сказал барон, наклоняясь к руке Натали. – Правда, дорогая? – спросил он у новоиспеченной супруги.