Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

Дома, готовясь ко сну, она сама продолжила разговор:

– Ты меня упрекнул в плохой памяти, но я все помню, милый… Просто я не могу упросить Екатерину.

– Оставь, пожалуйста, Катю в покое. Что делать, если Господь обделил ее и умом, и тактом.

– Да, ты прав. Но все равно с ней надо считаться. Она ведь может закатить такой скандал, если покажется, ее мужа оскорбили или унизили… Но я нашла выход, – ласковым голосом проговорила Натали, присев рядом с мужем. – Я попрошу Азиньку переговорить с обоими. И у тебя не будет больше повода ревновать…

На следующий день был большой прием у Мещерских. Все те же люди, все тот же Дантес. Натали не танцевала, и Дантес к ней не подходил, чтобы рассказать о своих снах. Он сидел рядом с Софьей Карамзиной.

Софья слушала барона и наблюдала. Он говорил о жене, но все время смотрел на Пушкину. Он совершенно не обращал внимания на Александра Сергеевича. Наталья, опуская глаза, все время розовела.

«Она действительно влюблена», – открыла для себя Софи с некоторым ужасом.

Софья Николаевна стала искать глазами Пушкина. С ним кокетничала Азинька.

«И эта тоже», – не веря глазам своим, подумала она…

Гости начали разъезжаться. Чета Геккеренов также. Дантес подошел к Екатерине и громко сказал:

– Ну, что, моя законная, едем домой?

Катенька счастливо улыбалась.

Уезжая с бала домой вместе Натали и Азинькой, Пушкин был удивительно спокойным…

Утром Натали получила от Дантеса письмо. Он просил ее о свидании наедине, заверяя ее, что не оскорбит ее достоинства. Что ему очень нужно с ней переговорить. Но если она откажет, то его смерть и его жены будет на ее совести…

Она не знала, что делать. Не ехать, отказать?.. А если он действительно так поступит? И потом, это в последний раз… А если узнает муж?.. Да нет, все обернется как нельзя лучше… С ним ведь всегда было так легко и весело… Интересно, о чем он хочет с ней говорить…

Договорились встретиться на квартире Идалии Полетики… Утром Пушкин вошел к ней с письмом в руках. Он молча протянул бумажку жене. Та, уже угадывая, в чем дело, дрожащей рукой взяла письмо: неизвестные авторы извещали Пушкина, что вчера его супруга виделась в квартире Идалии Григорьевны Полетика со своим любовником, г. Дантесом, наедине, – «наши поздравления!..»

Потупив свою прекрасную голову, вся красная от негодования и стыда, она долго стояла молча перед своим судьей.

И наконец, молитвенно сжала руки на груди.

– В последний раз: веришь ты мне еще или нет?

Он тоже опустил голову: он не знал уже, верит ли он ей.

– Говори, – печально сказал он.

И Натали, путаясь и прерываясь слезами, рассказала ему все… как она приехала в дом Идалии, как там никого не оказалось из хозяев, кроме Дантеса, как угрожал убить себя, если она не отдастся ему, как маленькая дочь Идалии неожиданно вошла в комнату, и этим она спаслась от домогательств Дантеса…

Он молчал. Он с ужасом понял одно: правды он от нее не узнает никогда. Может быть, и правда, что она рассказывает, но, скорее всего, это увертки и ложь… Ничего не сказав, решительным шагом он прошел в кабинет, запер дверь и присел к столу. Дольше выносить эту дыбу жизни он не может – просто сил уже нет. И он вынул из стола свое письмо к старому барону Геккерен. С суровым лицом он начал просматривать еще раз написанное по-французски письмо.