Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

Дантес внизу добавил:

«Читано и одобрено мною.

Жорж Геккерен».

За окном была уже глухая ночь, но Дантес все же отправил письмо д’Аршиаку.

Виконт сразу же сел изучать документы. Да, это было уже слишком серьезно. Такие оскорбления, которые позволил себе Пушкин, не допускали промедления с вызовом.

Утром 26 января Пушкину была отправлена записка: «Прошу господина Пушкина сделать мне честь сообщить, может ли он меня принять, и если не может сейчас, то в каком часу это будет возможно?»

Александр Сергеевич с удовольствием с ней ознакомился: он добился своей цели без вызова. Но когда пригласить секунданта, так чтобы не всполошить домашних? Кажется, Наташа с Азинькой едут сегодня к тетушке на чай. В часов пять, думается, можно назначать встречу.

Виконт не очень был доволен ответом, ему не хотелось ждать до пяти часов. Но делать нечего.

В пять часов он был у Пушкина и сразу же передал письмо Геккеренов. Не читая письма, Александр Сергеевич согласился с заявлением д’Аршиака о проведении дуэли в ближайшее время. Виконт потребовал немедленной встречи с секундантом Пушкина.

Пушкин в первый момент был готов назвать графа Соллогуба, но передумал, испугавшись, что тот снова займется миротворчеством. Пришлось сказать, что имя секунданта он сообщит позднее.

После ухода д’Аршиака у Пушкина словно гора с плеч свалилась. Все идет как нельзя лучше, но кого пригласить в секунданты? Это не так просто, ведь все знакомые и друзья обязательно начнут искать пути к примирению, как это было осенью.

Через несколько часов виконт снова присылает записку с просьбой назвать секунданта или прислать его до одиннадцати часов у себя, а после одиннадцати на балу у графини Разумовской.

Пушкин сам поехал на бал, встретился с д’Аршиаком, предупредив того, что пока назвать секунданта не может. Виконт выразил недовольство, но согласился ждать до утра.

Но где же взять секунданта? А что, если попробовать поискать здесь, на балу. На глаза попался знакомый секретарь английского посольства Артур Меджинис. Этот, пожалуй, ни миротворствовать, ни болтать не будет.

Поняв, что от него требуется, он предварительно дал согласие, но окончательно даст ответ после того, как переговорит с д’Аршиаком.

Пушкин сразу же заторопился домой и предложил удивленной Натали приехать домой, хотя Дантеса на балу не было…

Уже далеко за полночь прозвенел звонок на парадном. Пушкин накинул халат и вышел в переднюю. Принесли письмо от Меджиниса. В письме тот отказывался от обязанностей секунданта, так как только надежда на примирение могла бы побудить его принять такие обязанности.

– Чертовые миротворцы! – мысленно выругался Александр Сергеевич. – Но где же искать секунданта?

С этой мыслью он вернулся в спальню.

– Что там случилось? – сонно спросила Натали.

– Это англичане чудят. Для них все едино, что день, что ночь…

– Что за англичане? – с тревогой снова спросила она… Пушкин спохватился.

– Спи! Пусть они тебя не беспокоят, чудаков на свете хватает.

Даже не дослушав, Натали снова уснула…

Утром 27 января Пушкин проснулся рано и сразу прошел в кабинет. Его терзала все та же мысль: где взять секунданта? Казалось бы, пустяковая задачка, а решения пока не найти. Он сел за стол, снова перебирая в памяти своих друзей и знакомых…

Не спал и д’Аршиак. Он не может понять, почему Пушкин медлит с секундантом. Это вопиющее нарушение всех правил дуэли. Он снова пишет Пушкину:

«Я ожидаю сегодня же утром ответа на мою записку, которую я имел честь послать вам вчера вечером. Мне необходимо переговорить с секундантом, которого вы выберете, притом в возможно скором времени. До полудня я буду дома; надеюсь еще до этого времени увидеться с тем, кого вам будет угодно прислать ко мне».

Написано решительно, но вежливо.

Однако Пушкин ничего конкретного ответить не мог. Он никак не хотел повторения осенней истории. Лучше предложить драться вообще без секунданта, чем подвергать расстройству уже посланный ему вызов. И все же он взял перо и написал: