Капкан для Александра Сергеевича Пушкина

«Я отнюдь не желаю посвящать досужих людей Петербурга в мои семейные дела; итак, я отказываюсь от всяких переговоров между секундантами. Я приведу моего лишь на место условленной встречи. Поскольку господин Геккерен вызывает меня и поскольку он является оскорбленным, он может выбрать для меня секунданта, если это ему угодно; я принимаю его заранее, хотя бы то был его егерь. Что касается времени и места, то я всецело к его услугам. По нашим обычаям, у нас, русских, этого достаточно. Прошу верить, виконт, что это мое последнее слово и что я ничего более не имею ответить касательно этого дела, и тронусь из дома лишь для того, чтобы отправиться на место поединка. Благоволите принять уверение в моем совершенном почтении.

А. Пушкин. 27 января».

Виконт был в недоумении, получив письмо. С ним он поехал в голландское посольство, показал письмо Дантесу.

– Не волнуйтесь, дорогой виконт! Еще немного времени, и Пушкин станет всеобщим посмешищем: то он отказывается от дуэли, то, набиваясь на нее вторично, затрудняется даже с секундантом. Не будем же мы искать для него секунданта!?.

– Нет, барон, мы должны его заставить прекратить свои маневры. Признаться, я этого никак не ожидал от господина Пушкина.

– Дорогой д’Аршиак, не надо торопить события: пусть он продолжает удивлять людей своими выходками. Дадим ему для этого время и возможность!..

Но виконт шутку Дантеса не оценил. Для него вопросы чести были превыше всего, и он уехал, чтобы все же заставить Пушкина назвать своего секунданта…

К Дантесу вошел старый Геккерен.

– Как дела, Жорж?

– Лучше и не придумать. Правда, д’Аршиак лезет вон из кожи.

– Он может все испортить. Его, кажется, об этом никто не просил.

– Ошибаетесь, любезный батюшка, просили мы с вами. Но каков Пушкин, никак не хочет назвать своего секунданта.

– У меня родилась одна мысль, Жорж. Как ты смотришь на то, если поставить в известность графа Бенкендорфа?..

Пушкин в это время продолжал биться все над той же проблемой: кого призвать себе в секунданты?.. И вдруг, как ему показалось, он нашел нужное решение. Только такой человек нужен ему в этот момент – Данзас, его лицейский товарищ! Просто удивительно, как это не пришло ему в голову раньше. И сразу же он отправил короткую записку слугой.

Пушкин сразу повеселел. Ходил по кабинету и даже что-то напевал.

Зашла жена, готовая к выезду.

– Что так рано, разве катание на горках начинается так рано? – спросил он весело Наталью Николаевну.

В ту зиму в Петербурге вошло в моду катание с ледяных горок, и все дамы были от этого в восторге.

– Ну, что ж, если время, так и поезжай… Азинька с тобой?..

– Нет, она уже уехала, даже не знаю куда. Она мне ничего не сказала, – Наташа подставила губы для поцелуя.

Пушкин ее поцеловал, посмотрел вслед… Пора!..

В кабинет вошел подполковник Данзас, лицейский товарищ, с которым он не так часто встречался и не очень был дружен.

Пушкин очень обрадовался его приходу.

– Я должен извиниться перед тобой, что побеспокоил своей запиской… Но, поверь, это только по крайней нужде. Только ты можешь меня сейчас выручить… Я едва решаюсь тебя просить…

– А теперь, когда тебе стало все известно, – заканчивая свой рассказ, сказал Александр Сергеевич, – я прошу тебя об услуге, которая может навлечь на тебя неприятности… быть моим секундантом.

– Ты можешь мной распоряжаться по своей воле, – ответил Данзас, совершенно спокойно. – Какая разница, где холостяку коптить небо – в мрачном Петербурге или в засыпанной чистым снегом Сибири…

Пушкин радостно и с благодарностью обнял его.

Константину Карловичу Данзасу еще никогда не приходилось заниматься дуэльными делами. Но времени вникать во все тонкости дуэльных правил нет, по словам Пушкина, дуэль должна состояться сегодня. И ехать надо к секунданту противника во французское посольство немедленно.

Пушкин весь в движении. Он дает Данзасу один час на отлучку по какому-то неотложному делу, договорившись встретиться вне дома. Оставшись один, стал одеваться, послал за пистолетами.

Но виконт снова напоминает о себе.