Капкан для пилигрима

– Подрастёт – разберётся. Так чего ты там про бабу-дуру толковал?

– Монах, а туда же! – изумился бородатый и даже дымом поперхнулся. – О бабах! А я ещё удивляюсь, где мальчонка такого похабства нахватался?

– Да нет! – осадил солдата Матвей. – Про бабу, которая вам праздники испортила. Я как раз ищу одну такую любительницу праздники портить.

– А тебе она зачем? – лукаво прищурился служивый. – Грехи отпустить и к богу проводить?

– Уж как пойдёт, – смиренно вздохнул Матвей. – Может прямо с грехами и отправлю. Пускай там сами разбираются.

– Это верно, – одобрил солдат, трубку о каблук старательно выколотил и в сумку аккуратно сунул. Нужная вещь, страшно подумать – потерять. Да у солдата вообще вещей негусто, и все важные. Мелочей нет.

– Говорят там, – и взглядом по небу шаркнул, – целая канцелярия, почище нашей полковой. Вот пусть головы и ломают. А нам лишь бы отсюда эту напасть спровадить.

– Спровадим, – успокоил Матвей и локтем бородатого нетерпеливо в худой бок подтолкнул. Вышло неловко, вроде как даже хрустнуло там что-то.

– Так что за баба-то?

– Не знает никто, – сокрушённо выдохнул тот. – Взялась из ниоткуда и как давай воду мутить! И жизнь плоха, и власти не те, и менять надо всё…

– Точно она! – возбуждённо воскликнул Матвей. – Как зовут паразитку?

– Таких и звать не надо, – фыркнул солдат. – Они сами приходят, фиг выгонишь потом.

– Имя, говорю, какое? – раздосадовано взмахнул руками Матвей, едва мальца случайно не зашиб.

– Мне-то откуда знать? – пожал худыми плечами солдат. – Всем им одно имя – саранча! Она воду замутила, а желающие глотку драть всегда найдутся. Под хорошие лозунги чего ж не поорать? Сам люблю, когда не на службе. Вот и пошли в городке лавки трещать. Винные особенно. А уж как народ вина хлебнул, самая смута и началась. Теперь без хорошей трёпки в ум ни за что не войдут, дело проверенное.

Внезапно, тонко и визгливо, прозвучала невнятная команда. Строй солдат одновременно тяжело выдохнул и потекла из-под блестящих касок тягучая, тянущая душу, песня. Слов не разобрать, но мотив такой, что только за гробом шаркать, слезой давиться.

– И верно, – едва заметно вздрогнул Матвей. – Такое лучше издалека слушать. А лучше и не слушать вовсе – дольше проживёшь.

– Не знаю, насчёт дольше, – хохотнул служивый, – но веселей-то уж точно. А такую тягомотину слушать – удавиться впору.

– Ну так и пели бы правду! – тоненько пискнул Миха.

– Да кого ж с такой правдой на войну-то загонишь? – снисходительно спросил солдат. – Пошли бы толпой по кустам шастать, с бабами своими разбираться. Уж лучше так.

– Кому лучше? – не понял малец.

– Бабам, кому ж ещё? Им при любом раскладе лучше. Дома мужик – хорошо, а нет так ещё лучше.

Миха вздохнул, кепку на ушах поправил и подмигнул ухмыляющемуся солдату.

Врёт, похоже, служивый. Если всё так плохо – чего ж ему весело тогда? Ржёт вон, любой конь от зависти удавится.

* * *

Матвей задрал лицо к прозрачному небу, прикинул что-то, хмыкнул, но промолчал. Давно уже улеглась дорожная пыль, потревоженная тяжёлой, солдатской поступью, а он всё не мог решить, что делать. Обогнать солдат, чтобы первым встретиться с Лилой? Или сначала позволить служивым порядок в городе навести, а там уж и с девчонкой разбираться? Оба варианта спорные, и чем дольше Матвей думал, тем больше сомнений плодилось в бедной голове.

– Дядька Матвей! – изумлённо воскликнул Миха и привычно, изо всех невеликих силёнок, вцепился в Матвееву руку. – Что это из-за леса вылазит? Может, помолиться на всякий случай?

Матвей пацану кепку небрежно на глаза надвинул, усмехнулся. Разумный человек на всякий случай оружие готовит, а молитвы в таком деле плохая подмога. Молитвы позже, за упокой.

Из-за верхушек деревьев, действительно, показался бок неведомого существа, покачался и опустился обратно, словно только на это сил и хватило. Что-то смутно знакомое померещилось Матвею в этом явлении, а что – не понял пока.

– Айда, малой, – решительно махнул рукой в ту сторону, где спряталось странное создание, и радуясь, что не надо прямо сейчас задачку с Лилой решать. – Всё равно спешить некуда. Глянем, что за штуковина там такая, диковинная?

– Экий ты отчаянный, дядька, – жалобно проблеял Миха и острым носиком слабо шмыгнул. – Что мы там не видали? А если это зверина страшная? Ведь сожрёт!

– Не бывает таких зверин, – уверенно заявил Матвей, хоть и сам не понял – откуда такая уверенность на чужой планете? Поди ж знай, что тут бывает? Может и не такие ещё твари водятся.

– Но, если хочешь, здесь меня подожди, – буркнул примирительно. Ишь, смелый какой выискался, – укорил себя беззвучно. Лоб здоровенный, а мальцу десять лет всего!

– Ещё чего! – немедленно взвился Миха и обеими руками, с отчаянием в карих глазёнках, нахлобучил кепку поглубже. – Разве можно тебя без присмотра оставлять? Я с тобой.

Рукавом куртки под носом решительно мазнул, но тут же опомнился, по рукаву худенькой ладошкой суетливо зашаркал. Чай, не старая дранина, сопли-то по ней размазывать!

– Да и страшно одному-то, – добавил потише и острым взглядом из-под козырька зыркнул. – Уж я-то знаю.