Капкан для зверя

Шли часы. Никто не приходил за мной. Повсюду гробовая тишина. Она действовала на нервы и изнуряла монотонностью. Были секунды, когда я вскакивала с кровати и прижималась лицом к двери, прислушиваясь. И с каждой секундой мне становилось страшнее. Теперь меня пугал мой собственный поступок. Когда от него зависела уже не только моя жизнь. Когда Нейтралы найдут меч, меня снова будут пытать, и у Ника не будет выбора — он или должен будет это сделать, или это сделает кто-то другой. Только если Морт откажется пытать пленницу, что ждет его самого? Ответ очевиден — подозрения, расследование, понимание, кто он и кто я. Сложить дважды два не составит труда. Более того, мои волосы неумолимо отрастали. Они уже полностью потеряли белый цвет и стали темно-каштановыми, отросли до плеч. Через несколько дней я стану слишком похожа на себя саму. Сколько у нас времени, прежде чем меня узнают? Ничтожно мало. Тогда я потяну всех за собой. Отца, Ника, Серафима. Я прижалась щекой к двери. Ожидание мучительно. А что, если меч уже нашли? Или кто-то меня узнал? Что, если в этот момент пытают уже Ника? От ужаса я задрожала и стиснула до боли пальцы.

***

Думитру Курд выключил запись и медленно перевел взгляд на стража.

— И что?

Лаконичность и краткость. Зачем тратить много времени на расспросы? Они все настолько его боятся, что пытаются предугадать настроение и малейшее желание.

— Эмоции. Вы когда-нибудь видели у Морта эмоции, мой Господин?

Думитру, не моргая, смотрел на стража:

— Не видел. И сейчас не увидел.

— У меня создается впечатление, что на каждом допросе он мысленно говорит с ней. Прокрутите последние записи. Есть перерывы, когда они смотрят друг другу в глаза и молчат.

Думитру выключил видео и положил пульт на стекляную столешницу.

— Бдительность хороша всегда. Я подумаю над сказанным, наблюдай за ними. Свободен.

Страж удалился, а Курд снова включил запись. Он перематывал ее снова и снова. С технической точки зрения придраться не к чему, но придурок страж прав — что-то не так.

Курд уже несколько лет не проверял записи допросов, доверив это дело вершителям, и сейчас он особо тщательно просмотрел несколько последних. Особенно те, где Морт допрашивал женщин. Всех без исключения обнажали, пытали ледяной водой, раскаленнм железом, смоченным в вербном настое, а потом насиловали, или до, или после истязаний. Думитру закрывал на это глаза. Женщин в каменных стенах замка не бывало, и мужчинам не доставалась такая нужная для них разрядка. Поэтому Думитру делал вид, что не знает о сексуальном насилии жертв как женского, так и мужского пола.

Оказалось, что за последние годы Валерия единственная, кого не пустили по кругу, не раздели догола, не пытали каленым железом. Курд посмотрел протоколы допросов. Был первичный допрос. Была пытка ледяной водой. Затем Морт долго беседовал с преступницей в своем кабинете. При отключенных камерах. Около двух часов, и та вышла оттуда целая и невредимая.

Курд набрал номер по внутренней связи.

— Провести второе расследование по Валерии Свирски. Определить ее личность. Отправить образцы тканей или крови на экспертизу ДНК. Что с отпечатками пальцев?

— Сожжены подушки пальцев.

— Предусмотрительная сука… — она планировала это убийство, планировала тщательно, и ни в одном протоколе об этом не сказано. Упор идет на спонтанное решение под действием наркотика. — В крови преступницы обнаружены следы красного порошка?

— Нет, мой Господин. Более того, она чиста вообще. Никогда не употребляла.

И опять ни одного слова в протоколе, написанном Мортом. А тот не мог не знать. Рекзультаты анализов он получил первым.

— Когда ты получишь ответы?

— Максимум через двадцать четыре часа.

— Доложить мне лично и никакой утечки информации.

Отключил звонок. Морт — самый страшный палач со времен появления ордена Нейтралов. Более жестокого и хладнокровного солдата у Курда не было давно. У Морта признавались все. Всегда. И сейчас возникла пауза. Заключенная более суток под арестом. Из всех пыток провели только одну — ледяная вода. Признаний тоже нет. Все поверхностно. Но Курд так же знал, что Морт использует самые различные методы давления, в том числе и медленные пытки. Возможно, у этого монстра свои методы, и не стоит придавать значения подозрениям стража. Вот только Курд никогда не стал бы тем, кем являлся, если бы доверял хоть кому-нибудь. И не имеет значения, насколько преданным и исполнительным был воин. Доверие во все времена было слишком большой роскошью даже для бессмертных.

Курд снова просмотрел бумаги по Свирски. Двадцать четыре часа. Целые сутки. Чертова уйма времени, которую его будут одолевать сомнения. А этих мерзких тварей он не любил еще больше, чем зарвавшихся Черных львов, возомнивших о себе слишком многое в последние годы.