Капкан для зверя

— Это не важно, Ник. Боже, любимый, — она приподнялась на цыпочки, прижимаясь к моим губам. — Я так рада, что все это закончилось.

Я ответил на поцелуй, жадно сминая пухлые губы, кусая их до крови, и, стараясь не кривиться, когда понял, что и кровь не имела ЕЕ вкуса. А после резко развернул ее спиной к себе и толкнул на пол, ставя на четвереньки. Разодрал на ней одежду под истошные крики и слезные мольбы: "не поступать со мной так". Дернул ее голову к себе за волосы и процедил:

— Здесь я решаю, с кем и как поступать, Свирски.

Затем одним движением вошел в нее, намеренно причиняя боль и рисуя в сознании образ Курда, равнодушно наблюдающего, как меня, прикованного, выгибает от дикой разрядки.

Но Думитру, видимо, решил разыграть другую карту. Валерия вдруг развернулась ко мне и окровавленными когтями разодрала мою грудь. Я оттолкнул тварь от себя, скорчившись от адской боли, такой сильной, что, казалось, с меня клочьями слезает кожа, обнажая мышцы, которые выкручивало в страшных судорогах.

"Яд демона" — пролетело в голове, и я отрубился.

— Мокану, мать твою, ну и заставил ты нас всех поволноваться, — голос Влада ворвался в сознание неожиданно. Он подошел к моей постели и улыбнулся. — Знаешь, чего мне стоило вытащить тебя с того света? Будешь мне должен, Ник.

Невольно восхитился Курдом. Настолько точно передать интонацию и мимику Влада. Или же, скорее всего, он проецирует только образ, а жесты и мимика — моих рук дело. И я разозлился на себя. Разозлился за то, что вдруг на самом деле безумно захотелось оказаться в особняке Воронова, чтобы, как бы это смешно ни звучало, но почувствовать его заботу о себе. Еще не так давно я и предположить не мог, что мне так сильно будет не хватать братского плеча рядом. И не только в тяжелые моменты, но и просто в долгие минуты одиночества.

Мысленно встряхнул себя, напоминая о Курде, который, наверняка, сейчас с огромным удовольствием считывал все мои чувства.

Отвернулся от Влада, чтобы не видеть столь родного лица и произнес скучающим тоном:

— Я тебя не просил помогать мне, Воронов. Это была твоя инициатива.

А потом было еще много-много образов. Столько, что я даже перестал их считать. И кадры с моими детьми, и образы Марианны в постели с Дэном, стоны которых я равнодушно слушал, стиснув зубы и удерживая в памяти ощущение той бешеной радости и облегчения, когда понял, что она никогда мне не изменяла. И как апофеоз — Марианна в образе Свирски, прыгающая обнаженной на коленях Курда.

***

Думитру Курд, наконец, отпустил сознание Морта и рухнул на кресло. Поднес дрожащую руку с платком ко лбу и вытер пот. Один из стражей поднес ему бокал, наполненный кровью, и Курд тут же жадно его опустошил. Махнул рукой, давая знак снять вершителя с колонны.

— Отвести в его келью. Накормить. Как придет в себя — проводить ко мне.

Стражи вынесли обессиленного Морта, а Курд принялся анализировать увиденное. К своему удовольствию, ничего предосудительного он в эмоциях подчиненного не обнаружил. Да, поначалу его сбила с толку нежность, затопившая того при виде Свирски, но уже через несколько секунд ее сменила самая настоящая похоть, что неудивительно, учитывая, насколько соблазнительна заключенная.

Затем Курд буквально наслаждался той злостью, что испытывал бывший князь к своему брату и королю. Думитру знал, что отношения между братьями никогда не были гладкими, и пусть даже наличие любого чувства — не самая хорошая характеристика для Нейтрала, но эта неприязнь была на руку самому Курду. Он уже начинал задумываться о том, что со временем именно Морт поможет ему сместить упрямого Воронова и поставить на его место более удобного короля.

Единственной эмоцией, насторожившей главу Нейтралов, была любовь, будто огромной волной захлестнувшая прикованного, когда Курд вложил в его голову образы детей. Заинтересовало именно то, что Морт будто постарался скинуть с себя эту эмоцию, замаскировав ее равнодушием, но у него не получилось. Думитру закурил. По большому счету, любовь к детям — не так страшно. Когда-то, когда сам Думитру был всего лишь простым стражем, глава нейтралов проводил масштабную зачистку в рядах воинов. Своеобразную проверку на верность делу и командиру. Именно тогда Думитру собственными руками оторвал головы своим сыновьям и жене, и принес их Господину, тем самым доказав тому безграничную преданность и полное отречение от прошлой жизни. Именно тогда тот и нарек его Курдом. Да, Думитру честно заслужил свое прозвище. А вот Морт, оказывается, не совсем еще мертв. Но ничего. Пройдет не так уж много времени по меркам бессмертных, и Морт точно так же кинет под ноги своего Господина головы тех, кто пока еще вызывает в нем совершенно лишние для вершителя Нейтралов чувства.

Запищал внутренний телефон, и Курд автоматически ответил на звонок.

Когда понял, КТО ему звонит, вздрогнул. Давно его не тревожили настолько сверху.

— Убийцу демона казнить. Без суда и следствия. Все показания стереть.