Капкан любви

— Это не идея Кандиды? — с надеждой спросил Джек.

— Нет, Кандида думала, что вы не заинтересуетесь этим предложением, но Пол посоветовал все-таки обратиться к вам.

Джек не ответил, и Тедди почувствовала скованность от молчания, наполнившего комнату.

— Конечно, мы все чувствуем, что у вас подходящая квалификация, и Кандида тоже, просто она считает, что вы слишком преданы «Хэйз Голдсмит».

— Кандида всегда считала, что я слишком предан «Хэйз Голдсмит», — невесело усмехнулся Джек.

— Ну, да. Дело в том, — Тедди запнулась, не зная, как продолжить, — Дело в том...

— Я знаю причину, Теодора, и возможно, даже лучше, чем вы. Дело в том, что Кандида не хочет предлагать мне работу, потому что не хочет делать ничего хорошего для меня, а Пол Драйвер настоял, чтобы вы обратились ко мне. Все нормально. Я все понимаю. Мне жаль, что вы поставлены в неловкое положение необходимостью сделать это.

Джек стоял, опираясь на каменный подоконник, и смотрел в черное небо. Несколько студентов шли через двор, их жизнерадостный смех врывался в комнату. Джек обернулся к ней, и Тедди заметила, каким он был бледным и осунувшимся. Две застывшие морщины глубоко прорезали его лоб. Он сел напротив и наклонился к ней, его лицо оказалось в полуметре от ее собственного.

— Кандида рассказывала вам, что случилось? Из-за чего мы развелись?

— Да. Нет. Не совсем. — Тедди чувствовала себя очень неудобно. Она бессознательно выпрямилась на стуле, чтобы увеличить расстояние между собой и Джеком. Атмосфера между ними была странной — натянутой, но все-таки очень интимной. Ей и хотелось, и в то же время не хотелось услышать, что скажет Джек. Ей не хотелось слышать его признание об ответственности за смерть сына. Тедди не хотелось даже думать о чем-то настолько ужасном. Чем дольше она разговаривала с Джеком, тем больше ей хотелось относиться к нему с симпатией. Он интриговал ее. Но он вряд ли мог продолжать нравиться ей, если бы начал рассказывать о своем сыне.

— Она рассказывала вам о Томми? — Джек все еще сидел, наклонившись вперед, и пристально глядел на нее.

— Не совсем. — Тедди обеспокоенно встала и прошла через комнату к камину. Ей было очень холодно, хотя была уже середина лета, и хотелось, чтобы служащий развел огонь за решеткой. — Она сказала мне, что ваш сын умер в результате несчастного случая. Мне очень жаль. Должно быть, это было ужасно для вас обоих, — она избегала смотреть на его.

— Я бы хотел рассказать вам об этом, если можно.

Сердце Тедди упало от этих слов, она попыталась остановить Джека.

— Пожалуйста, не считайте, что вы обязаны об этом сказать — это не мое дело. Это, конечно, не имеет отношения к «ФРЖ Барнеков».

— Я думаю, что имеет, — Джек провел руками по волосам. — Когда мы с Кандидой поженились, мы никогда не говорили о том, хотим ли мы иметь детей. Я имею в виду, что мы никогда не обсуждали этого специально. Я думал, что мы оба считаем, что заведем детей при возможности, в подходящее время. Это казалось нормальным, а мы оба были очень нормальными. Затем, когда родился Томми, я в некотором смысле осознал, какая необыкновенная ответственность — иметь ребенка. Это было пугающее осознание.

Тедди содрогнулась. Вот в чем было дело — он собирался рассказать ей, что не хотел, чтобы дети были на первом месте. Боже! Бедная, бедная Кандида!

— Очень пугающее, — повторил Джек странным, пустым голосом. — Кандида, кажется, естественным образом приспособилась к этому. Мне было гораздо труднее — Томми полностью изменил наши жизни, понимаете. Потом, когда он умер, мне не удалось вернуть все в прежнее состояние. Я думал, что мне удастся сделать все таким же, как было до ребенка, но я не сумел. Мы оба изменились — Томми изменил нас. Даже когда его не стало, и все, казалось, должно бы снова стать прежним, все было уже другим. Кажется, я не слишком хорошо это объяснил, да?

Тедди молча покачала головой. Она не доверяла своему языку.

— Простите. Вам, наверное, не доставляет удовольствия это слушать. Видите ли, когда Томми умер, я попытался восстановить нормальные отношения с Кандидой. Я потерпел неудачу. Поэтому единственной нормальной вещью, которая у меня осталась, которая всегда была со мной, которую не изменил Томми, оказалась моя работа. Я с головой ушел в работу. Может быть, этого не следовало делать. В то время мне казалось, что у меня нет другого выбора. Это был единственный путь, который помог мне вновь собраться. Поэтому Кандида оставила меня, и я согласился на развод. Это было все, что я сумел для нее сделать. Я жил и дышал «Хэйз Голдсмит». Знаете, меня поддержали только там, и больше нигде. Поэтому я чувствую, что не могу оставить их сейчас. Вот почему я не могу с чистой совестью перейти в «Барнеков» или куда-то еще. Я в ответе за все, что случилось, понимаете?

Тедди все еще не хотела смотреть на него.

— В ответе за что? — спросила она тихим голосом, надеясь, что Джек не услышит ее и не попытается дать объяснения.

— За все. Я до сих пор не могу простить себя.

— За что вы не можете простить себя? За то, что Томми умер?