Капкан любви

К пяти двадцати он принял душ, оделся и приехал в офис «Стейнберга» на Сан-Паулс. Ночная охрана удивилась тому, что кто-то явился на работу в такую рань, но впустила его, увидев пропуск. Майк сел за свой рабочий стол и закурил сигарету. У него было в лучшем случае два часа на то, чтобы закрыть четыре миллиарда короткой позиции кроны. Перед тем, как взяться за трубку телефона, он вычислил на калькуляторе свои максимально возможные потери. К этому времени он продал четыре миллиарда кроны, которой фактически вообще не имел. Так как шведская экономика продолжала падать и все продавали крону, он рассчитывал позднее купить ее по низкой цене. Все ждали большой девальвации. Разница между ценами должна была дать ему существенную прибыль. Это казалось весьма безопасной ставкой. Ничто не поддерживало валюту шведов, чтобы они могли подняться на ноги. Но шведы оказались отчаянными, они решили подбросить свои ноги сильным взрывом. Повысив курс на семьдесят пять процентов за ночь, они заставят всех торговцев мира покупать их валюту и это поднимет обменный курс до небес — гораздо выше, чем тот, по которому он ее продал.

Когда Майк подвел итоговую черту, то увидел, что теряет кучу денег. Он мог потерять двадцать миллионов фунтов, если не сделает ничего. Это произведет впечатление на партнеров. Двадцать миллионов фунтов, но, тем не менее, он мог еще найти несколько простаков до того, как рынок откроется, и разгрузить позицию. Майк зажег другую сигарету и набрал телефонный номер.

Утром Тедди удивилась тому, как хорошо она себя чувствует. Она крепко проспала до восьми часов утра. Одевшись, она вышла в сад, чтобы выпить там чашку кофе, и посидела немного под блеклыми лучами солнца. Кажется, вновь собирался дождь. Она раздумывала, то ли ей подождать, не позвонит ли Кристиан снова, то ли позвонить ему самой. Это не казалось слишком важным. Кроме того, она размышляла, не позвонит ли Джек. Бог знает, что между ними произошло прошлой ночью на крыльце... Одиночество? Вожделение? Шалость? Тедди улыбнулась про себя. Чем бы это ни было вызвано, она была рада, что поцеловалась с Джеком. Она еще долго вспоминала чувство, возникшее при поцелуе, и оно ей нравилось. По крайней мере, до тех пор, пока она не вспомнила его потрясенное лицо. Это была полная случайность — они могли столкнуться носами и рассмеялись бы, но вместо этого Джек поцеловал ее, и она, пусть и мимолетно, поцеловала его в ответ.

Не такое уж большое вышло дело. Поцелуй — не больше, не меньше. Тедди задумалась о том, почему Джек выглядел таким шокированным — он, безусловно, не был ханжой. Может быть, он подумал, что перед ним законченная потаскуха. И возможно, был прав. Насладившись воспоминанием о поцелуе, Тедди твердо сказала себе, что подобное больше не повторится. Они с Джеком были на пути к тому, чтобы стать хорошими друзьями, и она хотела сохранить эту дружбу любой ценой. Когда Тедди вспомнила о Кандиде, улыбка сошла с ее лица. До поцелуя она рассматривала идею поговорить с Кандидой о Джеке, но теперь это казалось невозможным. Она еще могла расценить стремление подружиться с Джеком, как способ помочь ему помириться с бывшей женой, но не представляла, как в связи с этим объяснить себе происшедшее на крыльце. Этот факт выглядел очень сомнительным. Нет, будет гораздо лучше ничего не говорить Кандиде о Джеке, а тем более — о поцелуе с ним.

В это утро Тедди и Кандида немного поработали вместе над первым назначением. Тедди научилась квалифицированно проводить собеседования, у них с Кандидой хорошо получалась совместная работа. Кандида пыталась нанять старшего торговца бонами для «Стейнберг Рот» и вызвала кандидата на второе собеседование, чтобы узнать, как его оценит Тедди. Перед его приходом она коротко рассказала Тедди содержание первого собеседования. Она колебалась, потому что этот парень, Ричард Бартон, обладал подлинным талантом и вместе с тем неподобающими манерами, или вернее, нескрываемо наглым и бесцеремонным поведением. Они решили разыграть сценарий «хороший полисмен, плохой полисмен». Кандида, встречавшаяся с ним прежде, должна была изобразить саму сладость и обаяние, а Тедди — грубость.

Когда Ричард прибыл, Кандида провела его в свой кабинет и объяснила, что ему, возможно, будет полезно услышать мнение Тедди о «Стейнберге», так как та сама проработала там несколько лет. Это была первая хитрость. Бартону внушалось, что ЭРК уже принял решение предоставить ему работу и теперь пытается лишь подороже продать свои услуги. Если все пойдет по плану, он перестанет надувать щеки и они смогут увидеть его в истинном свете. Бартон попался на это и пошел под нож, как ягненок, помахивая хвостиком.

Ричард Бартон был грубо скроенным человеком с бульдожьим лицом. Пока Кандида обхаживала и улещивала его эгоизм, Тедди сидела тихо, делая заметки и сдерживая пыл.

— Видите ли, Ричард, когда мы занимаемся такими кандидатами, как вы, с таким выдающимся послужным списком, мы должны быть уверены, что вам будет комфортно в обстановке «Стейнберг Рот». Я надеюсь, что Тедди сумеет вам все объяснить.