Капкан на спонсора

– Так, Мария Ивановна убирается по утрам, адрес есть. Навестим?

– Далеко это?

– В трех шагах.

– Зачем нам тогда такси?

– А ты знаешь, где улица Гороховая? – поинтересовалась Женька.

– Нет.

– Вот и я нет. Разговор с уборщицей много времени не займет, а деньги у тебя есть… – Я только собралась ответить, как Женька ухмыльнулась: – Есть, есть. И нечего экономить на следствии, здесь такой сюжетец разворачивается, какая там Агата Кристи.

– Вот именно, – кивнула я, совершенно не разделяя восторга подруги: может, она успела забыть, как едва не выпила стакан эссенции, а вот я еще прекрасно помню огромный черный джип, несущийся на меня…

Мария Ивановна жила в пяти кварталах от офиса Аверина в небольшом трехэтажном доме. Мы позвонили в дверь, потоптались, ничего не дождались и уже собрались покинуть подъезд, как появилась женщина с большой сумкой в руках и направилась к нужной нам квартире. Женщине было лет шестьдесят, высокая, крепкая, с абсолютно седыми волосами и нежным румянцем. На нас она взглянула без одобрения, а я с опозданием сообразила, что Женькин оживленный наряд в данном случае неуместен.

Я почти уверилась, что нас отфутболят, но карточки собкоров «Комсомолки» произвели магическое действие.

– Я вашу газету с горбачевских времен читаю, хоть и не комсомолка. – Она засмеялась и провела нас в кухню. – До той поры я вообще никаких газет, кроме «Труда», не читала, да и то, если честно, последнюю колонку, а у вас газета интересная.

Стало ясно, Мария Ивановна спутала нас с московскими коллегами, не углядев приписки на карточке. Разочаровывать ее мы не стали. От чая сначала отказались, а потом с благодарностью приняли приглашение, потому что женщина была словоохотливой, а уборщицы, как правило, примечают то, на что прочие люди никакого внимания не обращают. Я выскочила на улицу и отпустила такси, а вернувшись, застала Женьку и Марию Ивановну за столом, присоединилась и минут пятнадцать пила чай, прислушиваясь к их беседе.

Беседа в основном касалась статей в «Комсомолке» десятилетней давности, Женька по большей части кивала, а я так и вовсе не могла ничего вспомнить, должно быть, по причине тогдашнего юного возраста.

– Хорошая газета, – закончила Мария Ивановна к некоторому нашему облегчению: Женька никогда избытком патриотизма не страдала, относясь к своей работе как к трагической неизбежности, причем с безусловно положительными сторонами, например, можно по звонку сорваться в неизвестном направлении, а я так просто никогда не читала газет.

– Спасибо, – пылая липовым энтузиазмом, сказала подружка. – Если у вас такое доброе отношение к нашей газете, вы, возможно, не откажетесь помочь нам в журналистском расследовании. Дело касается вашего шефа, точнее, его гибели.

– Вот тут, девчонки, вряд ли чем помочь сумею, – вроде бы расстроилась Мария Ивановна. – Ярослава я всего раз пять видела и ничегошеньки о нем не знаю…

– А в какое время вы убираетесь? – порадовалась я, что разговор наконец коснулся интересующей нас темы.

– Прихожу к пяти утра. Зимой попозже. Вечером убираться никакой возможности, кто-нибудь допоздна сидит, молодые все, а на работе просто помешались. В наше время такого не было. Раньше 17.15 – и в конторе ни одной живой души, убирайся на здоровье…

– А как вы в офис попадаете, там что, сторож?

– Нет. Сигнализация. Я прихожу, сама дверь открываю и убираюсь. Наташка, секретарша, к половине девятого приходит, тогда я ухожу. Народ в основном к девяти является, и Ярослав тоже. Иногда пораньше приезжал, но редко.

– И что, офис никогда не обворовывали?

– Так ведь решетки на окнах, дверь железная, опять же в самом центре, считай, милиция то и дело ездит. Мальчишки не влезут, а шпана посерьезней нам не страшна. – Мария Ивановна понизила голос и, подмигнув, добавила: – Свои у своих не воруют…

– Вы имеете в виду, что у Аверина был серьезный покровитель?

– Я чего думаю, то и говорю. Парню двадцать семь лет, а он миллионами ворочает. Откуда такие деньги? И на машине разбился, чего это вдруг? Сами знаете, кругом одна мафия. Сначала дружили, а потом, видать, раздружились.

– А в среду утром, когда вы пришли убираться, ничего подозрительного не заметили?

– В среду? Нет.

– А ночью милиция не приезжала, может, сигнализация сработала, никто ничего не говорил?

– А кому сказать-то? Я пришла, открыла своим ключом, позвонила, дверь заперла и пошла убираться. Начинаю я всегда с кабинета шефа.

– У вас ключи от всех кабинетов?

– Да, – с достоинством ответила Мария Ивановна. – Когда только устроилась, убиралась по вечерам. Через полгода я пошла к Ярославу и говорю: неудобно так, ни мне, ни людям, давайте по утрам ходить буду. Вот ключи мне и доверили. Да и чего у нас красть? Бумаги да компьютеры эти, на что они мне?

– А туалет на ночь запирается?

– Туалет? – удивилась Мария Ивановна. – Нет, такого не припомню. А чего вы про среду спрашиваете, он же в пятницу разбился?

– Пытаемся установить, что он делал накануне своей гибели.