Капканы на баранов

Я не знал, что делать и как управлять этой посудиной, но схватился обеими руками за широкое колесо штурвала и принялся крутить его влево, в глубине души понимая, что уже поздно. Кроме того, как только я резко крутанул штурвал, это послужило для МакКонела сигналом к тому, что он занимается пустой тратой времени, и меня следует искать уже не запертым в гальюне, а на капитанском мостике.

– Я знаю, где ты, Эрик! – проорал он снизу. – А еще я знаю, что это ты специально вывесил табличку на двери Горста Тиссена обратной стороной. Думал, тебе это так просто сойдет с рук? Все, что мне нужно теперь – это выпустить тебе кишки, потушить пожар и выйти на этой посудине подальше в определенный квадрат, где меня подберет другое судно!

Затем снизу раздались звуки приближающихся шагов. Я увидел, как задрожала лестница, когда он стал подниматься, держась за поручни. Но я не двинулся с места. Просто отпустил штурвал и повернулся к лестнице. Затаил дыхание и приготовился к встрече со своим будущим убийцей. А через мгновение перепачканный в крови рыжий шотландец с перекошенным злобой безобразным лицом выпрямился передо мной в полный рост.

– Все, Эрик… Хватит… Пора заканчивать!

Я лишь нервно сглотнул подступивший к горлу ком, потому что, в этот момент действительно уже было поздно что-либо предпринимать.

Катер на полном ходу налетел на риф.

Помню, как меня словно сорвало с места, где я стоял, больно ударило боком об поручень и швырнуло через него метров эдак на восемь по ходу движения. Зависнув в полете, как в невесомости, я краем глаза увидел, что МакКонел повторил мой полет по широкой дуге, только с большим радиусом. Как он упал в воду, я уже не видел, потому что мне самому было не до этого. Больно ударившись об воду, я, помимо всего прочего, напоролся левым плечом на что-то острое. Скорее всего, ободрал его об окаменевшие кораллы, и это причинило мне ужасную боль. Удивительно, как мне повезло не сломать при этом шею или не пробить голову. Зато я вдоволь наглотался воды и едва не захлебнулся, а потом на меня посыпалось все, что во время столкновения слетело с катера. Я слышал ужасный скрежет металла, звук, с которым взорвались топливные баки, и шипение, с каким этот огонь тушила вода. Но если сами обломки тут же перестали гореть, то разлившееся топливо и масло продолжали полыхать.

Я старался не обращать внимания на боль в плече, но видел, как вода вокруг меня окрашивается в красный цвет, и продолжал молотить руками и ногами. От соленой воды руку пекло огнем. Но я плыл, пока не почувствовал, что могу встать на ноги. Тогда, с трудом ступая по песчаному дну и дико озираясь по сторонам, я поплелся к берегу.

Через несколько минут я уже вышел на песок и без сил опустился на колени. Чувство опасности заставило заорать во всю глотку:

– На помощь!!!

Но никто не откликнулся и не прибежал на мой зов. Только трансформатор продолжал монотонно гудеть, спрятавшись за зеленой листвой.

– Помогите!!! – снова прокричал я. – Кто-нибудь!!! Пожалуйста!!!

Но и на этот раз ответом мне было гудение трансформатора, из чего я сделал неутешительный для себя вывод, что остров был необитаем. Иначе кто-нибудь да отреагировал бы на такой ор.

Усевшись на песок, я с опаской осмотрелся по сторонам, но не увидел ничего и никого. Хотя, не удивился бы, увидев выползающего из воды МакКонела. И, тем не менее, его не было видно.

Поднявшийся сильный ветер шумно трепал пальмы у меня за спиной, а исковерканный корпус катера, живописно завалившегося на бок на фоне резко потемневшего и покрывшегося тучами неба, добавлял пейзажу оттенок особого трагизма. И чувствовал я себя, как тот катер – таким же разбитым.

23

За мной приплыли только ближе к вечеру, когда налетевший со шквалистым ветром шторм уже утих. Точнее, приплыли не за мной, а чтобы починить антенну. Ведь чтобы привлечь внимание к этому клочку суши, случайно ставшему моим пристанищем, мне пришлось оторвать от антенны провода и раскурочить щиток, прилепленный к трансформатору, спрятанному среди зеленых зарослей.

Единственное, о чем я не подумал – это техника безопасности, и меня чуть не убило током, когда я под проливным дождем полез мокрыми руками в тот самый щиток. Провалявшись без сознания несколько минут, я очнулся в самый разгар стихии и потом еще почти час приходил в себя, сидя под стеной трансформатора, который перестал гудеть после моего вмешательства. Сжимал пальцы рук в кулаки и снова разжимал, пытаясь вернуть им чувствительность. Ждал, когда закончится дождь, смотрел, как волны качают повисший на рифе наш разбитый катер, думал, как меня вообще угораздило попасть в такую передрягу, и не мог поверить в то, что все еще жив. Даже разодранное об кораллы плечо меня не волновало.