Капканы на баранов

– В хоззоне. Сразу за стеной, отделяющей внутренний порт от пляжа. Я жду прибытия группы водолазов, чтобы начать прочесывать дно лагуны и порта.

Видимо, ключ-карта выпала из его кармана, когда мы с МакКонелом под покровом ночи тащили тело, чтобы опустить его на дно котлована под фундамент для нового крана-погрузчика, подумал я, но никак не стал комментировать услышанное. А вместо этого спросил:

– Вы получили ответ из шведского консульства?

– Да, мистер Хансен, все в порядке.

– И я могу уехать?

– Да. Это вторая причина, по которой я здесь. Хочу лично убедиться, что вы убрались отсюда, и больше не будет раздражать меня своим присутствием.

Мы еще раз пожали руки, лицемерно улыбнувшись друг другу, и я взошел на борт катера, где встретил Саида – того самого, который ровно неделю назад доставил меня на этот остров. Он поздоровался, но, потупив взгляд, поспешил на берег, чтобы встретить остальных пассажиров, которые уже направлялись к катеру.

По дороге в аэропорт я ни с кем не говорил, равно как и в самом аэропорту, не считая ответов на стандартные вопросы сотрудников таможенного и паспортного контроля. Эти два часа до вылета прошли для меня в состоянии крайнего напряжения, потому что я до самого последнего момента ждал, когда же меня кто-нибудь окликнет, схватит за руку и выдернет из очереди на посадку, чтобы предъявить обвинение, если не в убийстве, так в соучастии. Что уж говорить? Совесть у меня на самом деле была не чиста.

И, тем не менее, вскоре я уже сидел в удобном кресле огромного комфортабельного Аэробуса, который, спустя несколько часов, должен был доставить меня в Доху для пересадки на другой рейс до Стокгольма. Казалось бы, все уже позади, но почему-то именно сейчас моя нервная система дала сбой. То видимое внешнее спокойствие при абсолютном внутреннем бардаке, которое обычно всегда давалось мне с легкостью, словно улетучилось, обнажив нервы. Даже мой сосед по креслу стал с опаской поглядывать на то, как я нервно подрагивал и выламывал себе пальцы на руках. Не представляю даже, что он думал об этом, но, чтобы хоть как-то унять дрожь, я стянул с головы бейсболку и стал вертеть ее в руках.

Непослушные пальцы теребили замок молнии на декоративном кармашке, которую я без конца то расстегивал, то застегивал, ожидая, когда самолет начнет разгон для того, чтобы взмыть в небеса. Так и дергал его влево – вправо, влево – вправо, туда-сюда, туда-сюда, пока под звук взревевших турбин вдруг не замер в оцепенении. Опустил взгляд на бейсболку, посмотрел на приоткрытый кармашек и, сам не понимая, зачем, сунул в него указательный палец.

В груди у меня все похолодело, когда внутри я наткнулся на крохотный плоский прямоугольный предмет, который там по всему вряд ли должен был находиться. Почему-то дрожь сразу как рукой сняло. Я подцепил его ногтем, вынул наружу и выложил на ладонь, чтобы рассмотреть.

Мое сердце замерло. Это была микрокарта памяти.

Тупо уставившись на нее, я не верил своим глазам. Не хотел им верить, но ничего другого мне не оставалось. И я вынужден был признать тот факт, что, какими бы мерзавцами ни были Рон МакКонел и Виланд Киршнер, они оба оказались правы, когда говорили, что Элис просто-напросто меня использовала.

Она действительно не была той, за кого себя выдавала. И звали ее, скорее всего, вовсе не Элис Бергман. И все ее россказни о себе, об отце с матерью, о работе и якобы променявшем ее на другую девушку молодом человеке и даже само наше случайное знакомство в баре – все это оказалось ложью, придуманной с одной лишь целью – заинтересовать меня. Вот почему такая девушка, как она, вдруг обратила на меня внимание. Вот почему, в первый же вечер нашего знакомства мы оказались в одной постели.

А я, как последний дурак, попал в этот «капкан на барана».

Зато мне сразу стало понятно, почему она так хотела, чтобы я подарил ей эту бейсболку, когда она соберется уезжать домой в Штаты. Черт возьми, когда я, как последний олух ушел от нее, починив чемодан и забыв эту самую бейсболку, она, наверное, проклинала меня последними словами за мою тупость и нерешительность. Но все-таки взяла инициативу в свои руки, пошла ва-банк, спрятала карту в этот кармашек над козырьком, и отправилась ко мне. Я даже вспомнил, как во время нашей морской прогулки эту бейсболку сорвало с моей головы ветром и едва не унесло в океан, но Элис поймала ее налету. Представляю, как она тогда переволновалась.

А потом кто только не держал ее в своих руках. И лейтенант Шакур, и Арнольд Шнайдер, он же Виланд Киршнер, и сам МакКонел, но почему-то никто не додумался расстегнуть эту молнию и пошарить внутри пальцем. Просто удивительно, насколько все оказалось гениально и просто. Как удачно Элис Бергман спрятала эту штуковину, из-за которой спокойный курорт превратился в арену для состязания агентов разных спецслужб.