Капли битого стекла (СИ)

Спать не выйдет – снова придётся переждать ночь за чем-то увлекательным. Зигмунд бы хотел сейчас оказаться вместе со Светланой Люпеску и Джошуа Стренджером – где-нибудь на очередном задании, перебивать желание сна увлекательной борьбой с нечистью или же поисками древнего артефакта, принадлежащему какому-то чудовищу в прошлом. Кригер завидовал брату: того могла разбудить разве что выпущенная в его сторону боеголовка. Он не хотел посвящать Симона в свои собственные переживания: младший близнец сказал бы, что он der Narr, что не следовало слушать какого-то там американского выскочку, который поддел Зигмунда исключительно ради того, чтобы отбить у него прекрасную фройлян. Возможно, в этом была доля правды, но Кригер более не мог выдерживать: он не мнительный человек, но был реалистом, и каждый раз ругал себя за то, что часто планировал намного дальше, чем того хотел.

А Рейн… она достойна только всего самого лучшего.

Зигмунд прошествовал на кухню, снял с плиты чайник и налил в стоящую на тумбе чашку немного воды – в ней немного плавали частицы накипи, но было как-то плевать. Латунный самовар вернулся на своё место, и Кригер взялся за бока пузатой кружки, поднося её ко рту и делая глоток: выпил почти всё залпом, споласкивая горло – освежало и бодрило, но не смывало навязчивые мысли. Второй подход он посчитал лишним, и сел за стол, накрытый белой скатертью, а в хрустальной вазе красовался свежий полевой букет – утром его собрала Мора – она чудесная, и очень подходила Симону. Зигмунд был рад за них и их отношения, отчасти хотел, чтобы у них с Рейн было так же: без этих странных и дурацких навязчивых мыслей, без этого грёбанного Эрика Эрвина, который запудрил ему голову, без… Кулак прилетел грохотом о столешницу; в душе кипела ярость и ненависть к самому себе: какой он к чёрту ариец, если даже не мог быть со своей фройлян вечность?

Кригер стиснул зубы, пытаясь расслабиться: гнев не поможет, ничего здесь не поможет – загнанный в угол собственных желаний и идей, выход теперь не мог найти. И всё ради фройлян, которая не только спасла ему жизнь, но и… просто вдохнула в него желание жить, из-за которой он пересмотрел свои взгляды и помогал сопротивлению вместо того, чтобы выполнять приказы, как послушная собачонка, Юргена Вульфа или Генриха Гиммлера. В горле снова пересохло; возможно, всё это опять галлюцинации, игры нервных клеток, но Зигмунд не желал сейчас просто всё забыть, а лишь успокоиться и попытаться заснуть. Мужчина хотел встать, снова подойти к плите, налить в кружку воды, но застыл на месте, наблюдая в дверном проёме фройлян: растрёпанная девушка, чьи рыжие волосы были похоже сейчас на танцующее пламя свечи, в лёгкой сорочке розово-персикового оттенка – не привычная чёрно-красная палитра, но ей всё равно очень шло. Кригер засмотрелся, пока дампир сделала всё, что он планировал: налила себе и ему по кружке воды, предлагая фарфоровые чашки на выбор.

- Спасибо, - немец выбрал ту с отколотой ручкой – как иронично, - усаживаясь на старый табурет. Рейн примостилась рядом. – Почему не спишь?

- Я за тебя беспокоюсь, - девушка смотрела на него так, будто хотела вывернуть его душу наизнанку. – В последнее время ты будто сам не свой.

- Всё в порядке, фройлян, - уверил её Кригер, а сам отводил взгляд, не в силах противостоять её чарам. – Я просто… волнуюсь по поводу нашего задания.

- Только это тебя беспокоит? Или что-то большее?

Зигмунд выдохнул; врать – бесполезно, говорить ей правду – зачем? Будто Кригер не знал, чем их разговор в итоге закончится. Мужчина не ведал, как ему правильно поступить в данной ситуации и сделал вновь глоток холодной воды, ощущая на языке премерзкий привкус накипи, что как песок противно хрустел на зубах. Рейн нежно улыбнулась, потянувшись к нему, и взяла его за руку, вкладывая свои пальцы в его ладонь, Зигмунд сжал их, чувствуя, как эмоционально становилось легче: всего лишь одно касание, один маленький жест, а вылечивал лучше всяких лекарств. Фройлян давно всё знала, но хотела, чтобы немец лично озвучил ей всё это, но ему не хватало смелости: признаться во всём было сложнее, чем сражаться с армией сверхъестественных существ. Наверно в чём-то они со Стренджером похожи.

Рейн гладила его ребро ладони большим пальцем, ожидая ответов. Зигмунд выдохнул, собрался с последними силами, хотел их озвучить, но полукровка первая перебила его, не выдержав томительную тишину, возникшую между ними:

- Это из-за той фразы, что сказал тебе Эрик?

Кригер-старший молчал, отвернувшись. Рейн не понимала: всё слишком сложно… Или же понимала. Он сам запутался во всём, не зная, где – правда, а где – вымысел. Полукровка отпустила его руку, встала с места и подошла сзади, обнимая его за плечи, кладя подбородок на макушку. На несколько секунд Зигмунд затаил дыхание, словно боялся, что она решит прочесть его мысли, укусив за шею, но его страхи быстро прошли, когда дампир поцеловала его в висок и присела рядом. Мужчине казалось, что собственное сердце не выдержит и прямо сейчас прыгнет фройлян в руки.