Капрал Серов: год 1757

— Ну, не то чтобы прям совсем соскучился. Но как-то не очень понятна логика главнокомандующего.

Ефим развел руками.

— Чего ж непонятно? Все очень даже разумно. Бардак, Жора — он, знаешь ли, заразен. И если мы туда придем — мы не то что их от бардака исцелить не сможем, а очень даже сами в том бардаке утонем. Так-то вроде кто-то из генералов хотел нас в Ригу отправить? Ну, в прошлом письме тебе что-то такое писали, помнишь?

— Угу.

— Ну вот. А генерал Лопухин грудью встал. Мол, у нас сейчас всего три полка боеспособных есть, случись что — будет кому воевать. А так вообще никого, все будут в грязи и в простудах.

— Не совсем так, Ефим, — вмешался в разговор ундер-офицер Фомин.

— А как по-твоему?

— Мы зачем форпосты выставили, как думаешь?

Ефим пожал плечами.

— Ясно зачем. Для порядку.

Фомин кивнул и указал на меня пальцем:

— И чтобы шпионов не пропустить.

Все замолчали и с любопытством уставились на Фомина.

— Ну не томи уже, Александр Степанович! Поясни для совсем дремучих! — прервал затянувшуюся паузу капрал Смирнов.

Фомин довольно улыбнулся и помахал в воздухе шампуром:

— Поясню, чего ж не пояснить. Вот смотри. В штабе армии сейчас запросто крутится штатская девица, болтает обо всем с генералами и о том пишет своему знакомцу за тридевять земель. Ровно так же по всей Риге ходят жены и домашние офицеров, прислуга и друзья, а из-за дождей все они изнывают от скуки и вовсю сплетничают. Так?

— Ну, — неуверенно ответил кто-то, — и что?

— А то, что все прусские шпионы, которых Жора не успел поймать, — совершенно уверены в том, что рижская часть армии не может не то что воевать, но даже и в поход выступить. А другой армии будто и нету. А значит, ихний, прусский генерал, сейчас запросто может ударить малыми силами, совершенно не опасаясь быть разбитым.

— Куда ударить-то?

Хм… интересная мысль. Что-то такое в письме мелькало…

— Ковно.

Все повернулись ко мне.

— Мария Абрамовна писала, что штаб опасается удара прусского генерала Левальда на Ковно. По первой траве ожидали выступление его конницы.

Фомин снова указал на меня пальцем.

— Вот так. Этот ихний… Как ты его назвал? Левадий? В общем, если вдруг он придет на Ковно и выставит заслон на север, от Риги — то с востока тут же придут три наших полка, а из Динабурга выступит генерал Румянцев со своими гренадерами и кавалерией. Генералы — они, знаешь ли, ничего просто так не делают. Это вам, братцы, не абы что. Это стратегия!

— Стратегия — оно, конечно, понятно, — проворчал Ефим, — только генералов много и всякий свою линию гнет. Так послушаю, что люди говорят… То одни, то другие… И мне порой казаться начинает, что один только генерал Лопухин о России думает. Остальные же только свои интриги интрижат да друг на дружку свои ошибки спихивают. Вот, спрашивается, если надо Ковно защищать, то почему мы его отсюда защищаем, а в само Ковно не идем?

Я посмотрел на письмо.

— Там это… Мария Абрамовна, вон, пишет, что какой-то там Понятовский обещал зимой магазины для армии заготовить. И не заготовил. Пока до Ковно дойдем — или голодать начнем, или придется местных на провизию трясти.

— Много ты сейчас с деревенских натрясешь, по весне-то! — буркнул капрал Смирнов. — Они сами сейчас, небось, последнее из амбаров выскребают.

— Вот. Сами все понимаете, — довольно улыбнулся Фомин, — если этот Левит…

— Левальд, — поправил я, махнув в воздухе письмом, и получил тычок в бок от Ефима. Не перебивай, мол, старшего.

— В общем, если этот Левит нападет на Ковно — его армия будет впроголодь стоять. А наши полки — свежие, с хорошим запасом. Опять же, думаю, твоя Мария Абрамовна не просто так тут на карете каталась. Докладывала генералу, в каком состоянии полк да как двигается. И видишь, как оно получилось — увидела княжна наш самый удачный марш. Сотня верст за три дня, да еще в пост! А еще говорят, что вологодцы и пермяки тоже не оплошали.

— Ну, то, что мы так лихо марш отмахали — это надо псковичам спасибо сказать, — рассудительно произнес Максим Годарев, — у нас-то провиант в сухарях, а не в муке. И возить легче, и готовить. А там, в Дерпте, где столько пекарен наберешь, чтобы хлеб испечь да на сухари сразу пересушить? Так что легкий обоз — то не потому, что мы такие лихие, а потому что с зимовьем повезло. Ну и полковой квартирмейстер у нас — голова, тут не отнять. Всех офицеров в кулаке держит, никто себе лишнего в обоз не взял, весь хлам там, с третьим батальоном оставили.

— А чего вдруг Лопухин племянницу свою послал разведывать? Ему что, полковники рапорта не шлют?

Сидящие у костра расхохотались в голос.

— Ну ты как маленький, Жора! Какой командир про свой полк в рапорте что-нибудь плохое скажет? В рапортах да на бумаге у каждого — уж будь уверен — все солдаты как чудо-богатыри, и все в лучшем виде, только пришлите еще денег да амуницию, да скота какого-нибудь на прокорм, да не водите нас никуда, мы тут и так неплохо обустроились. Потому хороший генерал обязательно должен как-то еще новости узнавать, а не только через рапорты. Вот ты, к примеру, на письма княжны ответы пишешь?