Капрейские ночи (СИ)

Annotation

Древний Рим. 30-е годы нашей эры. Стареющий император Тиберий живёт почти безвыездно на маленьком острове Капрея (совр. название - Капри). К нему приезжает Гай, по прозвищу Калигула, его приёмный сын и наследник. В публикуемом отрывке описывается одна из ночей пребывания Калигулы в обществе императора.

Волознев Игорь Валентинович

Волознев Игорь Валентинович

Капрейские ночи

И.Волознев

Капрейские ночи

Ночь накрыла уже почти всё небо. В нагретом за день воздухе реял аромат миртовых и лимонных деревьев. Вдали монотонно рокотал прибой. На Капрее он был слышен повсюду, но здесь, на высоте, он был так тих, что даже плеск фонтанов и звон цикад перебивали его.

- Сегодня мы будем читать стихи Диоскорида, - сказал Тиберий.

Он неспешно шёл по узкой дорожке, едва заметной при свете звёзд. Вместо палки он опирался на руку Артемизиса. Этот красивый греческий юноша с чёрными завитыми волосами шёл почти вплотную к нему, словно грел его своим боком. По другую сторону семенил Гай с видом послушного ученика, внимающего учителю.

- Ты ведь читал Диоскорида?

- Кажется, читал, но точно не помню, - ответил Гай уклончиво. Стихов он читал мало и не любил их. Сейчас он решительно не знал, признаваться ему в этом или нет.

- Мне особенно нравится его элегия на смерть юных ионийских пастухов, растерзанных дикими зверями, - продолжал Тиберий, даже не повернув головы в его сторону. - Любовь и смерть, они ведь всегда идут рука об руку...

Императору было за семьдесят. Он был высок и выглядел крепким и даже величественным, но при ходьбе сильно сутулился и в последнее время предпочитал, чтобы его поддерживал юный раб. В вечерних сумерках его лысая голова казалась серой и не такой уродливой, как при свете дня; многочисленные засохшие язвы были на ней едва заметны. На круглом лице выделялись большие тёмные глаза, неподвижные и почти немигающие, которые делали его похожим на сову. Одет он был в просторную белоснежную тунику с двумя пурпурными полосами внизу; на плечи был накинут шерстяной плащ.

Гаю же едва исполнилось двадцать. Внешностью он обладал самой заурядной: неуклюжее грузноватое тело, ранние залысины на крутом лбу, настороженный взгляд. На Капрее, особенно в присутствии Тиберия, он держался скромно и с опаской, хотя в иные моменты не мог совладать со своей буйной натурой и позволял себе вольности.

- Мы эту элегию не только услышим, но и увидим, - прибавил Тиберий.

За ним и Гаем шли главный распорядитель с начальником стражи и врач Харикл, который теперь постоянно сопровождал его во время прогулок. Далее по дороге растянулись воины и слуги. Замыкали шествие музыканты. Пока не было приказа, их инструменты молчали.

Процессия вышла в просторный сад. Повсюду на низких, вровень с землёй, постаментах стояли статуи. Их мрамор или бронза были раскрашены, отчего в сумерках их можно было принять за застывших людей. Вдали за деревьями проглядывало море, всё в сверкании багрового заката; справа за кипарисовой рощей розовели мраморные террасы и лестницы дворца "Юпитер" - главной резиденции Тиберия.

Император остановился у края круглой ямы. Она уходила в глубину метра на три; её отвесные стены были облицованы полированным камнем, дно устилали подушки и меховые накидки. Слуги поставили у её края два кресла; Тиберий и Гай сели. Сопровождающие остановились за их спинами. Артемизис отошёл в сторону; вместо него к Тиберию подвели голого мальчика лет восьми. Мальчик, уже знавший свои обязанности, незамедлительно устроился у него на коленях.

Гай с любопытством озирался. Сад в окрестностях ямы был полон шорохов и невнятных шелестящих голосов. Голоса приближались, но откуда они исходили - Гай понять не мог. Казалось, что из-под земли. Внезапно в стене ямы открылась замаскированная дверь и в круг выбежали двадцать пар юношей и девушек, все в лёгких накидках, таких коротких, что при каждом движении показывались их интимные места.

С противоположной стороны к яме подошли юноша лет восемнадцати и пожилой музыкант. Тиберий кивнул, и юноша начал громко декламировать греческие стихи о любовных утехах ионийских пастухов, полюбоваться на которые сходили с Олимпа боги. Музыкант подыгрывал ему на кифаре.

Молодёжь в яме избавилась от одежд и разбилась на пары. Яма была не слишком просторной, но места хватило всем. Дно заполнили голые тела, переплетённые в азарте соития. Тиберий смотрел на них остановившимся взглядом, только крепче прижимал к себе мальчика. Его рука обхватила промежность ребёнка и больно стиснула. Тот морщился, но не издавал ни звука.