Капризные стервы. Вся правда: о таблетках, которые мы глотаем о бессоннице, которой мучаемся о сексе, которого не имеем и о многом другом, из-за чего

Как и следует ожидать, чем дольше пара остается вместе, тем выше вероятность того, что однажды один из супругов «пойдет налево», и пик этой вероятности наступает примерно на седьмом году брака. При этом жизненный график у мужчин и женщин различается. Женщины больше всего склонны к измене в возрасте от 20 до 30 лет, реже - после 50, в то время как мужчины чаще всего изменяют в интервале с 30 до 40 лет. Вероятность супружеской измены у женщин достигает максимальной величины на седьмом году брака, и затем идет на спад. У мужчин она постепенно снижается - до восемнадцатого года брака, после чего увеличивается снова. Для мужской верности период испытаний -беременность жены и первые месяцы жизни ребенка. В том, что у мужчин немного снижается уровень тестостерона, когда они становятся папами, возможно, больше психологических причин, чем биологических. Однако, если их потребности в сексе и внимании остаются без удовлетворения, они могут отправиться искать их на стороне. В случае с женщинами все дело в фертильности. Женщины с большей вероятностью пойдут на измену мужу в период овуляции - из-за прилива тестостерона, гормона, толкающего на поиск новизны.

МОНОГАМНЫ ПО СВОЕЙ ПРИРОДЕ? ДА ЛАДНО!

По-настоящему моногамных животных крайне мало - всего 3 % млекопитающих и только один из 10 000 беспозвоночных видов. Образование пар у млекопитающих - редкость; только 3 % воспитывают детенышей сообща. «А как же пингвины и лебеди?» - спросите вы. Извините, придется разрушить ваши иллюзии - они не выбирают себе спутника на всю жизнь. Пингвины моногамны, только пока не вылупятся птенцы; на следующий год самка выбирает себе нового партнера. За свою жизнь «моногамный» пингвин может создать две дюжины семей. А лебеди хоть и выращивают потомство вместе, в их гнездах растут птенцы от множества разных отцов. Честно говоря, если исследовать потомство некоторых «моногамных» птиц и зверей, супружеская неверность обнаружится в 100 % случаев. Поэтому я и считаю моногамию неестественной. Не нежелательной, не невозможной, а попросту неестественной.

Давайте взглянем на наше собственное родословное древо - на приматов. Для начала - мы не происходим от приматов, мы тоже приматы. Мы часть семейства гоминид, куда входят гориллы, орангутаны, шимпанзе, бонобо и люди. Шимпанзе и бонобо (их раньше называли карликовыми шимпанзе) - наши самые близкие родственники. Их самки спариваются по многу раз с разными самцами по очереди и воспитывают детенышей, зачатых от разных отцов. Люди и бонобо (но не шимпанзе) занимаются сексом в «миссионерской» позе, лицом к лицу. Мы, как и бонобо, любим целоваться и глядеть друг другу в глаза во время спаривания. И у нас, и у них генетически предусмотрен выброс окситоцина, который помогает строить отношения. Шимпанзе предпочитают спариваться в позиции «сзади» - у их самок вульва «смотрит» назад, а не вперед, как у людей и бонобо.

В стае бонобо статус самки выше, чем самца, а старшие по возрасту самки главнее младших. Бонобо гораздо менее агрессивны, чем шимпанзе. Секс служит средством поддержания порядка в коллективе, а самки, укрепляя отношения между собой, часто трутся гениталиями. Надо отметить, что клитор у бонобо в три раза больше, чем у человека, он занимает две трети вульвы и расположен оптимально с точки зрения брюшной стимуляции, так что трение себя более чем окупает. Еще одна деталь: у шимпанзе нет ни матриархата, ни трения гениталиями с целью сохранения мира. Кроме того, только у людей и бонобо наблюдается большой процент гомосексуальных половых связей, а главное - у животных спаривание не во время овуляции большая редкость. У моногамных животных, образующих пары, секс редок и служит исключительно репродуктивным целям. Спариванием ради поддержания мира и укрепления отношений они не занимаются.

Для социальных, живущих группами приматов моногамия не является нормой. Единственный моногамный вид приматов ведет уединенную жизнь высоко на деревьях и принадлежит к меньшему семейству -гиббоновых. Коль скоро люди являются самыми социальными из приматов (за исключением, возможно, бонобо), было бы неразумно предполагать, что мы моногамны по природе. Телесный диморфизм (различие размеров у разных полов) связан с конкуренцией самцов за самку. Если бы мужчины и женщины были моногамными, мы были бы одного размера, как гиббоны. Если бы мы были строго полигамны (когда самцы спариваются со множеством самок), мужчины были бы в два раза крупнее женщин, как это обстоит у горилл и орангутанов. У шимпанзе, бонобо и людей самцы примерно на 10-20 % крупнее и тяжелее самок, что указывает на то, что у нас похожие уровни промискуитета.

ХИМИЯ ИЗМЕНЫ - ВАЗОПРЕССИН И ЖЕЛТОБРЮХИЕ ПОЛЕВКИ