Капризы и сюрпризы романтического воображения

– Именно ты. Мы встречаемся почти год. Наша близость… это любовь или дружба? Могу я тебе довериться, рассчитывать на серьёзную взаимность? Я устала прятать желания, чувства, жить с тобой и без тебя. У наших отношений есть будущее?

– Я… я не думал об этом.

– Почему?

– Страшно.

– Шутишь! Ты, мужчина, боишься меня… или… чем обусловлен твой страх? Тем, что всегда буду рядом, что придётся нести ответственность, делиться доходами, территорией, информацией?

– Не тебя боюсь, отказа. Позора.

– А я согласна.

– На что?

– Хочешь… расскажу, что мне снилось… сегодня, вчера? Давно приспособилась жить в выдуманном мире, где ты настоящий, где можно почти всё. Но я не могу делиться сокровенным с первым встречным, потому и хочу знать про тебя всё. Я открылась, теперь твоя очередь.

– Про сны?

– Никита… ты на два года старше меня, не разочаровывай, включи голову.

– Можно, я не буду отвечать, – неуверенно прошептал Никита, – просто сделаю то, о чём мечтаю? Только ты не смейся, если получится совсем не так, как в фантазиях. И да… я тоже согласен, но как быть, если боюсь в этом признаться? И не только в этом. Я тебя, наверно, люблю.

В принципе ничего особенного, чего не случалось прежде, не произошло, но чувствительность эмоциональных сенсоров напряглась до предела, заставляя ловить нюансы невысказанного, основывая выводы на глубине дыхания, оттенках окраски воспаленной кожи, интонациях голоса, выражении взгляда, запахах.

Не раз испытанное, но так и не реализованное волнение внизу живота захлестнуло обжигающей волной, превращая тело в сплошное желание, накатывающее девятым валом невыносимого наслаждения, щедро сдобренного страхом неизвестности.

Никита неумело торопился, боялся то ли не успеть, то ли ошибиться. Избыток страсти и щенячий восторг от вседозволенности не позволил сосредоточиться. Он невесомо прикоснулся к  дрожащим губам подруги, почувствовал необычный вкус.

Привычная вроде, многократно опробованная нежность  вызвала неожиданной силы шок.

Представьте себе спринтеров, ждущих стартовый сигнал. Именно так оба отреагировали на трепетное послание. Ася поняла, что созрела для любого, даже самого неожиданного развития отношений, а Никита, что отныне ему позволено почти всё.

Юноша немедленно впал в нирвану, автоматически совершая поступки, суть и значение которых были ему доселе неведомы. Позднее он удивлялся, что ничего не напутал, ни в чём не ошибся.

Никита торжествовал, слизывая с тела любимой сладкие капельки добровольно продуцируемого нектара, добываемого с небывалой лёгкостью.

Сначала Никита задыхался от напряжения, затем пришло второе, третье и все последующие дыхания, позволившие быть неутомимым и сильным. Он уверенно вёл Асю к таинственному краю, раз за разом приближая сладкую синхронную развязку, когда с головой накрывает туманным флёром бесконечного счастья, которое обещает и даёт так много здесь и сейчас.

Позднее так было много-много раз, даже вошло в привычку.

Никита упорно кропал программы, получая за это материальные плюшки, Ася наводила порядок в квартире, готовила, стирала, гладила,  когда любимый позволял остаться на ночь, наблюдала за его работой из-за плеча.

Он был молчалив, иногда нежен,  чувственно прижимая в минуты близости. Любимый энергично вгрызался в разгорячённую плоть, жадно ловил ягодки сосцов, влажные от неизбывного желания губы, отчего Асю часто подолгу немилосердно терзала сладкая истома, настолько, что в подобные моменты она не способна была унять нереальной силы спазмы и орала в приступе блаженства, добавляя тем самым бонусы воспалённому самолюбию партнёра.

Ощущение счастья таяло через несколько минут, когда Никита вновь садился за компьютер, даже не потрудившись надеть трусы.

Фраза “давай поговорим” стала ритуалом.

– Тебя что-то не устраивает, любимая? Если устала – отдохни, поживи отдельно. Чем скулить, лучше рубашки погладь, мне завтра с заказчиками встречаться.

– А со мной, – с грустью спрашивала Ася, – можно обмениваться любезностями даже без трусов? Отвлекись, давай вернёмся к разговору того, самого первого дня серьёзных отношений, когда мы оба были девственниками.

– Мне некогда. Реально. Возьми денег, развлекись, купи модную шмотку.

– Ты меня любишь?

– Нелепый вопрос. Ни разу не изменял. Неужели так важно повесить на гвоздь в чулане фату и белое платье? Живи, радуйся. У меня есть цель – получить грант и уехать туда, где оценят по достоинству.

– Без меня?

– Ты говорила, что согласна, не уточняя чего именно. Я имел в виду секс. На большее не рассчитывал. Ты сладкая, горячая, послушная, о прочем не задумывался.

– Когда задумаешься – позови, – шёпотом сказала Ася, собирая вещи. Я говорила о любви, о семейных отношениях… о детях.

– Бред. Как я могу профессионально расти, когда вокруг орут, когда предъявляют претензии?

– Поживу у мамы. Мне нужно побыть одной, подумать. Возможно, мы поторопились вступать во взрослую жизнь.

– Как знаешь. Уговаривать не намерен. Меня всё устраивает. Будем считать, что ты в командировке.

– Пусть будет так. Только назовём это иначе – испытание одиночеством.