Кара небесная

– Прохор, ты не прав, говоря Цаплину, что никто из тех большевиков не пострадал, – сказал Ловчев. – Скорей наоборот. Практически ни один из них не дожил до старости: они были беспощадно уничтожены режимом Сталина или скончались от неизлечимых болезней. Я об этом читал в журнале «Наука и жизнь». Там в качестве примеров приводились фамилии известных людей. Божья кара, как говорится в статье, не настигает мгновенно, как хотели бы многие. Она приходит к человеку, когда он уже забыл про совершенный грех и живет в свое удовольствие. Вот ты сам только что говорил, что, мол, коммунисты наворовали и сейчас живут припеваючи, катаются как сыр в масле. Однако, Божье проклятие и кара за содеянное, могут сказаться на их детях и внуках. Все, что они украли, у них уйдет на лекарства и больницы.

Цаплин испуганно посмотрел на Ловчева. Рассказанная Вадимом история еще сильнее повлияла на него. Он вжал голову в плечи, словно ожидая удара, и тихо произнес:

– Я не знаю, как вы, мужики, но мне расхотелось участвовать в этом налете. Что-то мне не по себе.

Прохоров возмутился.

– Ты что, Цаплин, струсил, испугался какой-то доски?! Что она может сделать тебе, здоровому парню? Ты давно дрожишь, как осиновый лист на ветру. Для тебя намного важнее не страх перед Богом, которого ты никогда не знал и не видел, а то, что об этом скажет твоя набожная мамочка. Что же ты тогда подался в бригаду? Сидел бы дома, читал бы умные книги, по вечерам ходил бы разгружать вагоны. А ты пошел разбивать головы своим врагам, стрелять в людей, отбирать у них деньги! Ты вон как тряс этих барыг на Чеховском рынке, что тебя еле оторвали свои же ребята. Может, ты забыл про это? Если бы я тебя лично не знал, подумал бы, что ты паникер и трус.

Прохоров перевел дыхание и, повернувшись лицом к Цаплину.

– Короче, Володька, ты или с нами, или против нас! Другого варианта у тебя нет!

Тот молчал. Все сказанное Прохоровым было правдой. Он действительно считался неплохим уличным бойцом и неоднократно это демонстрировал, орудуя арматурой. Да и последний случай в Москве также подтверждал слова Прохорова. Он посмотрел на Вадима, стараясь найти в нем союзника, однако, тот был абсолютно спокоен и молча, вел машину.

– Ладно, не ори, я не глухой. Я же еще раньше дал вам согласие и не намерен менять своего решения.

– Смотри, не испугайся в самый ответственный момент, – произнес Прохор. – Погубишь не только себя, но и нас с Вадимом.

Машина притормозила, пропуская на перекрестке пешехода, а затем свернула и поехала на улицу Баумана. Не доезжая до гостиницы «Казань», Вадим остановился и высадил Цаплина и Прохорова, которые решили пройтись по магазинам.

***

Игорь весь вечер провел с Жанной, которая накануне прилетела в Казань. Праздник был для нее лишь предлогом встретиться с ним.

Прохоров пригласил ее в «Грот-бар», в котором она никогда не была. Они сидели за столиком в дальнем конце зала и разговаривали.

– Игорь, что-то случилось? – поинтересовалась она. – Ты сидишь в баре, разговариваешь со мной, но мыслями где-то далеко. Скажи, что тебя мучает, может, я сумею помочь?

– Жанна, тебе просто кажется, что я не такой, как всегда. У меня все хорошо, и оснований для тревоги не должно быть.

Мимо столика прошла группа молодых людей, одетых в спортивные импортные костюмы. Все они поздоровались с Игорем и поинтересовались его делами.

– Кто эти ребята? – испуганно спросила Жанна. – Это же настоящие «гопники»! Ты только посмотри, как они одеты! Нормальные люди в спортивных костюмах в подобные заведения не ходят.

От этих слов Прохоров поморщился, как от зубной боли. Он сделал вид, что не услышал вопроса, и стал с интересом рассматривать брошь на кофточке Жанны.

– Игорь! Ты что, не слышал моего вопроса? Откуда ты знаешь этих парней? – настаивала она. – Смотри, как они вызывающе себя ведут, словно в этом зале, кроме них, никого больше нет.

Прохоров мельком взглянул на ребят и, повернувшись к Жанне, тихо сказал:

– Ведут они себя так, как умеют. И носят они спортивные костюмы, потому что других костюмов у них нет. Лишь в этом баре они чувствуют себя людьми, здесь к их требованиям и претензиям прислушиваются бармены и официанты. Пусть это мираж превосходства над остальными, но это так, поэтому их не стоит судить строго; их, наверное, нужно жалеть. Твой отец, Жанна, умный человек, и он сразу понял, кто я, поэтому не стал читать мне мораль. Представь себе, я такой же, как и они, парень, воспитанный улицей. Мне не хотелось сегодня говорить об этом, но ты сама начала этот разговор.

Она с удивлением посмотрела на него, явно не ожидая такой реакции на ее слова.