Кара небесная

Цаплин дважды ударил его в лицо своим огромным кулаком. Мужчина сначала охнул, а затем упал на землю и потерял сознание. Однако его крика оказалось достаточно, чтобы милиционеры догадались, что происходит, и бросились к нему на помощь.

Цаплин побежал, как лось по лесу, расшвыривая по сторонам попадавшихся навстречу граждан. Хорошо ориентируясь на местности, он понимал, что ему едва ли удастся оторваться от преследователей на этой небольшой улице. Свернув за угол дома, он заметил, что за ним гонятся два работника милиции в гражданской одежде. Цаплин неплохо изучил психологию представителей органов и поэтому не боялся, что они начнут в него стрелять. Он был абсолютно прав: стрелять на улице Калинина, в центре города, не решился бы ни один милиционер.

Перепрыгивая через траншею, прорытую строителями, Цаплин споткнулся и упал. Вскочив на ноги, он сделал два шага и снова упал от пронзившей его боли. Только сейчас он понял, что подвернул ногу и бежать не может. Ему оставалось или сдаться без боя, или оказать сопротивление милиционерам. Он встал на месте и принял боевую стойку.

Но он переоценил свои возможности: работники милиции попались подготовленные, и через минуту он уже лежал на земле с закованными в наручники руками. Вскоре его, как и Прохорова, увезли в отделение внутренних дел.

***

Абрамов доложил Костину о задержании Цаплина и Прохорова.

– Ты, Виктор, сам больше не лезь в это дело. Просто держи его на особом контроле.

– Хорошо, Юрий Васильевич. Я подключу к этому делу Балаганина, пусть немного поработает. Скажите, а почему вы были против того, чтобы я подключил к этой работе сотрудников городского отдела уголовного розыска?

– Виктор, ты же знаешь, какие у меня отношения с Шакировым. Никаких его сотрудников, только ребята Смирнова и вы. В отношении Балаганина я с тобой согласен, от этого дело только выиграет.

– Хорошо, Юрий Васильевич, я вас понял.

Вызвав к себе Балаганина, Абрамов дал ему команду включиться в работу. Не успел он выйти, как его вновь вызвал Костин.

«Что еще случилось? – с раздражением подумал он, направляясь к заместителю министра. – Что, нельзя сразу же было решить все вопросы на месте, а не гонять меня туда-сюда?»

В кабинете Костина, помимо него, находился начальник Управления по борьбе с организованной преступностью Гафуров.

– Виктор Николаевич, – обратился к нему Костин. – Скажи мне, положа руку на сердце, неужели тебе нужен этот Усманов? Вот Гафуров хочет его видеть своим заместителем, отдай его ему, не держи у себя в качестве мебели.

Гафуров изобразил на своем лице обиду.

– Юрий Васильевич, вы же хорошо знаете мое отношение к Усманову. Я лично не против его перевода, я против того, чтобы он переходил в другое подразделение на аналогичную должность. За все время, что он работал у нас в Управлении, он не принял участия ни в одном крупном раскрытии преступлений, не завел ни одного оперативного дела и не завербовал ни одного агента. Это не работник, а шлак.

Гафуров, словно впервые услышав характеристику Усманова, стал ерзать на стуле.

– Ты не горячись, Виктор Николаевич, не поливай человека грязью. Сколько он у вас проработал?

– Более четырех месяцев.

– Вот, поэтому и не торопись со своими оценками. Подожди, может, расцветет еще парень.

– Для того чтобы он расцвел, нужно время. Иногда цветы начинают цвести через десять лет, а иногда и совсем не зацветают, – стоял на своем Виктор.

– Короче, Абрамов, давай, подписывай рапорт Усманова и начинай подыскивать нового заместителя начальника управления.

Виктор достал из кармана ручку, молча, подписал бумагу и передал Гафурову. Тот мгновенно вскочил с кресла и направился из кабинета. Оставшись вдвоем с Костиным, Абрамов произнес:

– Юрий Васильевич! Я исполняю обязанности начальника Управления, но еще не факт, что я им стану. Поэтому считаю, что в настоящее время искать нового заместителя начальника Управления мне не стоит. Придет новый начальник, пусть он займется этим делом.

– Может, ты и прав. Только я советую тебе, Абрамов, поменьше распускать язык. Я знаю, что ты по гороскопу Весы, а у рожденных под этим знаком людей обострено чувство справедливости, но, тем не менее, не наживай себе лишних врагов. Поверь, их у тебя и так достаточно.

Виктор вышел из кабинета и направился к себе.

***

Первым в совершении разбойного нападения на Собор святых Петра и Павла признался Цаплин. Рано утром к Абрамову в кабинет позвонила его мать и, рыдая, стала просить о встрече с сыном.

– Извините, мамаша, но почему вы обращаетесь ко мне, а не в отдел милиции? Я не занимаюсь вашим сыном.

– Я не раз обращалась к ним, но они всегда отказывают, говорят, что не положено.

– Я вам едва ли помогу в этом. Я не следователь и не могу принимать подобные решения.

Она вновь зарыдала в телефонную трубку и стала причитать. Виктору, чисто по-человечески, стало жаль женщину. Он мысленно представил ее, заплаканную, в телефонной будке, и в нем что-то перевернулось.

– Давайте, сделаем так. Вы придете ко мне в кабинет, и мы подумаем, как решить вопрос с вашим сыном.