Карабах. Тысячелетняя война на древней земле

После принятого министром обороны СССР решения на разблокирование военных городков, дорог и магистралей, ведущих к военным объектам, войска действовали грамотно и четко, проявляя высокий гуманизм, мужество, самоотверженность. Из части блокированных городков, навстречу движущимся в город частям также выдвинулись армейские подразделения. В это время мощная колонна бронетехники дивизии по команде командующего армией генерал-лейтенанта В.С. Соколова неожиданно для экстремистов осуществила прорыв не со стороны КПП, где имелись наибольшие скопления людей, а в другом месте, через пролом в заборе, который протаранили танками. При этом никаких жертв среди мирного населения допущено не было. После этого она вырвалась через автостоянку с машинами на три основные дорожные магистрали навстречу прибывшим в город воинам. Первая и вторая, ведущие на военные аэропорты «Кала» и «Насосный», третья — на посёлок Гюздек.

Солдаты, в основном из приписного состава, приступили к разградительным работам. В ответ боевики открыли массированный огонь по личному составу. Шквал огня обрушился и на военный городок, где в палатках располагались люди. Особенно интенсивный огонь велся по медбату. Подверглись обстрелу, о чем свидетельствуют многочисленные пробоины в зданиях именно со стороны города, и жилые дома офицерского состава. Солдаты же стали отвечать огнем только после того, как среди них появились убитые — старший сержант запаса В.П. Гамарцев, старший сержант С.Н. Пятаков и другие. Уже в первый день, а точнее в первые минуты после начала разграждения, погибло несколько военнослужащих СА и ВВ МВД, а также жена военнослужащего. Огонь велся войсками не по толпам населения, как это хотят представить лидеры НФАз, а только в ответ на огонь боевиков и снайперов, расположившихся на крышах зданий и балконах. И все же, когда на балкон, откуда вел огонь снайпер, боевиками была вытолкнута женщина с ребенком, ни одна солдатская пуля в ту сторону не полетела»[72].

«А среди бела дня на глазах у всех в центре города толпа сожгла Армянскую церковь, священника избили, а пока церковь горела, воспользовались лестницами прибывших пожарных машин и срубили на ней все кресты.

Этого им показалось мало, и в дополнение был тут же раскурочен фонтан «Семь красавиц», украшающий площадь. Оставили только азербайджанскую красавицу.

По христианскому кладбищу, почему-то называемому Армянским (там хоронили всех немусульман), прошлись бульдозерами.

Республиканские газеты в те дни писали: «В Армении специально не трогают наших мечетей и кладбищ, чтобы говорить, что мы — звери и варвары, а они — цивилизованная нация!»[73]

Тысячи беженцев устремились на закрытую территорию Каспийской флотилии. Позже очевидец Александр Сафаров вспоминал: «Территория флотилии забита людьми, ищущими у нас защиты. Здесь и армяне, и русские, и даже азербайджанцы, не желающие в резне участвовать и опасающиеся, что за это с ними могут расправиться.

Мы размещаем их везде, где только можно, но люди всё прибывают, места не хватает, и многие стоят под открытым небом лишь бы отгородиться от взбесившегося города.

Так продолжается до 19 января. Наконец, нам возвращают оружие.

Ожидается ввод войск в город, а мы должны будем их прикрывать. До сих пор удивляюсь, как азербайджанцы не догадались захватить корабль с оружием и перебить нас всех. Наверное, плохо сработала их разведка, а может быть, они просто были более высокого мнения о нашем начальстве, чем оно того заслуживало.

В ночь с 19 на 20 января в город стали входить войска…

На притащенном с рейда СДК выдают оружие и боеприпасы.

Выдают сколько попросишь, под простую запись в ученическую тетрадь. Достаточно назвать любую фамилию и звание, и получай что хочешь. Большим спросом пользуются автоматы и пулеметы калибра 7,62, никто не хочет брать ночные прицелы, за них, если что, потом не расплатишься.

Район военного порта перекрывается блокпостами. Но с моря мы блокированы судами Каспийского пароходства. Достаточно затопить пару судов на фарватерах, и мы окажемся намертво запертыми в бухте. После этого можно вылить с танкеров и нефтяных терминалов топливо в море и поджечь. Никто не уцелеет.

Потом говорили, что план изжарить нас заживо у них был, но осуществить они его не успели или не решились, опасаясь, что огонь перекинется на город.

А пока гражданские суда с бандитами пытаются преградить нам выход, став на якоря вплотную к нашим пирсам. По команде они готовы дать ход и таранить наши корабли у пирсов. На таком расстоянии вооружение кораблей бесполезно, да и применить его просто не успеют. Предложение расстрелять блокирующие суда, когда это еще было возможно, командующий отверг, сказав: «Не воевать же всерьез с этими хулиганами».

Теперь ждем, решатся они нас атаковать или нет»[74].