Карабасовы слёзы (сборник)

Предание гласит: «только при условии, что все содержимое коробки достанется мне одному (… и без дележки), я согласился на первую в моей жизни фотосессию».

Ребенок я был «не садиковый», поэтому от моей жадности страдал в основном старший брат. Взрослых же, я думаю, забавлял мой недостаток – может, они видели в этом залог будущей сытой и безбедной жизни, о которой мечтали все, без исключения, люди их поколения – поколения строителей коммунизма.

Коммунизм, по указанию Никиты Сергеевича Хрущева, должны были построить точно к 1980 году!

Как известно – не построили.

Может, и не получилось потому, что я вдруг, в одночасье, перестал быть жадным.

Однажды кто-то из родительских гостей принес очередной «кулек» с конфетами и, зная заведенный обычай, вручил его законному владельцу – мне.

Я прижал его к себе что было мочи, во избежание попыток со стороны родственников посягнуть на содержимое.

Взрослые понимающе улыбнулись и занялись своими делами.

Я уже собирался забраться в какой-нибудь укромный уголок и начать «сладкое пиршество», как вдруг… ген по имени стыд и совесть заехал в ухо собрату по имени жадность!!!

От этого столкновения у меня по нежным щекам разлилась красная краска.

Ничего не говоря, я раскрыл «кулек» и двинулся по комнате, сквозь стиснутые зубы предлагая всем присутствующим «угощаться».

При этом я, не дыша, думал только о том, чтобы хватило всем и еще осталось мне – ну, хотя бы одна конфетка, но обязательно «с кулеком»…

С тех пор прошло немало лет – много раз меня упрекали в излишнем расточительстве, деньги никогда не держались у меня в карманах. Однажды еще в шестом классе я пытался собрать рубль – ничего не вышло, как только я доходил до семидесяти или восьмидесяти копеек, я срывался… и все приходилось начинать сначала.

Зато я никогда в жизни не слышал брошенное в мой адрес «Жадина-говядина»!!!

P. S.

Один из моих внуков, примерно в том же возрасте, что и я (в три года), вежливо попросил у родителей подарить ему несколько сундучков, на которые он повесил замочки, а ключики хранил как зеницу ока, никому не доверяя сей заветный иструмент.

Узнав об этом, я улыбнулся, ибо точно знал, что однажды ген по имени стыд и совесть проснется…

А что произойдет дальше, вы сами знаете!!!

* * *

«Дети надо иметь?»

В те времена Подол был районом густонаселенным и интернациональным.

Наш двор-колодец бил все рекорды смешения рас и национальностей.

Кто есть кто – можно было понять не только по фамилиям жильцов, что без стеснения красовались на специальной доске, приколоченной в подъезде, но и по роду занятий.

Дядя Вася Бондарь всегда ходил в синих галифе, что предполагало его принадлежность к «компетентным органам», но это не мешало ему в подвале нашего городского дома выращивать кабанчика.

Человек по имени Аврам Аврамский был извозчиком и держал в соседнем дворе печальную лошадь, которая покорно жила в гараже.

Мужская половина многочисленной семьи Фишманов работала в такси.

Наум Ашпис был архитектором и строил Киевскую консерваторию.

Рубашкин был водителем грузовика.

Дядя Петя Бондаренко был инвалидом.

А человек по фамилии Вовсяникер работал где-то «высоко», как выражалась моя бабушка, потому что носил черное кожаное пальто.

Но, безусловно, никто не мог конкурировать с Витей по прозвищу Гитлер – он был вором в законе!

Это обстоятельство придавало жителям нашего двора особого рода смелость – у них уже тогда была «крыша»!

Однажды мой старший брат был послан мамой в магазин за хлебом. Как только он туда вошел, его благополучно обчистили «карманники».

Весь в слезах он плелся домой и наткнулся на Гитлера.

– Шо рыдаем, малэча?

– Деньги украли… (рыдания).

– Де?

– В гастрономе… (рыдания).

– Кода?

– Только что… (рыдания).

– Жди!

Через пару минут Гитлер вернулся с деньгами.

– Другой раз держи руки у карманах! Бежи!

Это была та самая купюра, которую украли, – брат узнал ее по чернильному пятну.

Никто не мог вспомнить, почему этого человека прозвали «Гитлером».

Но его судьба странным образом повторила судьбу его зловещего тезки – однажды в зимнюю ночь, будучи пьяным, он уснул с зажженной сигаретой в руках и сгорел.

Стояли сильные морозы – пламя распространялось быстро и весело.

Прогорели деревянные перекрытия, и кровать с телом Гитлера целиком провалилась в квартиру снизу.

На счастье, жильцов не было дома – они гуляли на свадьбе.

Когда его хоронили, кто-то тихо сказал: «Гитлер капут!»

* * *

У каждого взрослого было по одному, а то и по два ребенка. В результате: в крошечном коммунальном дворе проживало примерно тридцать детей, которым хотелось резвиться и наслаждаться жизнью.